Джулия Куин - Герцог и я

С этими словами он отвел Дафну в другой конец холла.

— Ради Бога, Саймон, — первой заговорила она, — извини этих идиотов за назойливость, за то, что вторглись в твой дом.

— Эти идиоты, — серьезно ответил он, — очень любят тебя, и всеми их действиями руководит любовь. А что касается дома, куда они вторглись, то он такой же твой, как и мой. — Саймон помолчал, на его лице показалась улыбка, смысл которой был ей непонятен. — Я тоже люблю тебя, Дафф, — тихо сказал он, — и ничего не могу с этим поделать. Так что вполне понимаю твоих настырных братьев.

Дафна слегка скривила губы.

— Не очень-то романтично звучит твое признание в любви, Саймон. Если ты его сейчас сделал.

— Зато оно — чистая правда, Дафф.

Она уже давно не видела этой его шаловливо-серьезной усмешки, которую так любила и с которой он сейчас наклонился к ней.

— Да, я люблю тебя, — сказал он, обнимая и целуя ее.

— О Саймон, — успела она вздохнуть и сразу же забыла обо всем, в том числе и о трех случайных свидетелях этого долгого поцелуя.

Прервав его наконец, они обернулись к незваным гостям… Как? Те еще не ушли?

Энтони продолжал с интересом рассматривать потолокв холле. Бенедикт увлекся созерцанием своих ногтей. И лишь Колин с открытым любопытством взирал на целующуюся пару.

— Вы еще здесь? — с нескрываемым удивлением спросил Саймон, не выпуская Дафну из объятий. — Что вам нужно в нашем доме?

На этот раз никто не нашелся что ответить.

— Проваливайте! — миролюбиво предложил Саймон. — Приглашение получите в другое время.

— Правда, уходите, — умоляюще сказала Дафна.

— Они правы! — заключил Энтони и хлопнул Колина по плечу. — Пошли отсюда, парни"!

Саймон уже повлек Дафну вверх по лестнице.

— Надеюсь, вы сами найдете выход, — сказал он, обернувшись через плечо.

Однако прежде чем Саймон с Дафной дошли до второго пролета лестницы и раньше чем братья открыли входную дверь, эту самую дверь толкнули с противоположной стороны, и в проеме возникла фигура, явно принадлежащая женщине. Не слишком молодой, но еще сохранившей изящество и гибкость.

— Мама! — воскликнула Дафна.

Но леди Вайолет Бриджертон смотрела только на сыновей.

— Я знала, что застану вас тут! — крикнула она. — Из всех упрямых, меднолобых, назойливых молодых людей вы…

Окончания фразы Дафне не суждено было услышать — так громко рассмеялся Саймон прямо у нее над ухом.

— Но он делает ее несчастной… — попытался оправдаться Бенедикт за всех остальных братьев. — И наш долг…

— Ваш долг, — решительно заявила мать, — уважать ум и способности вашей сестры и дать ей возможность самой решать свои проблемы… Тем более, — добавила она, глядя в сторону лестницы, — мне кажется, она именно так и поступает.

— Но это как раз потому, — вмешался Энтони, — что мы вовремя…

— Если кто-то из моих сыновей скажет еще слово, — патетически воскликнула леди Бриджертон, — я прилюдно отрекусь от них!

Что еще оставалось беднягам, кроме как подчиниться и замкнуть уста. Саймон же продолжал с наслаждением наблюдать, словно из бельэтажа зрительного зала, эту сцену и довольно посмеиваться.

— А теперь, — продолжала неугомонная леди, — самое время нам всем покинуть этот дом. Не правда ли, мои милые?

С этими словами она направилась к стоявшему неподвижно Колину, который уже понял ее намерения и поднял обе руки, защищая уши. Однако леди Бриджертон ухватила одно из них и повела его к двери, а остальные сыновья покорно пошли следом.

Теперь уж и Дафна так залилась смехом, что Саймон опасался, как бы она не свалилась с лестницы, и еще крепче обхватил ее.

Уже с порога Вайолет Бриджертон повернулась к Саймону и самым светским тоном произнесла:

— Была рада увидеть вас в Лондоне, Гастингс. Еще неделя отсутствия, и я привела бы вас сюда таким же способом. Всего наилучшего, ваша светлость!

Она величественно выплыла в дверь, и та закрылась за всеми Бриджертонами.

Продолжая смеяться, Саймон посмотрел на улыбающуюся Дафну.

— Неужели эта великолепная актриса — твоя мать?

— У нее много скрытых талантов, — с гордостью ответила дочь.

— Воистину так.

Дафна сделалась серьезной.

— Ты должен извинить моих братьев, Саймон. Они…

— Чепуха! — прервал он ее. — Они просто очень любят тебя. Но не больше, чем я. И, если бы я не чувствовал на самом деле того, что говорю, им не удалось бы и под дулом трех пистолетов вытянуть из меня признание… Но что слова, — чуть охрипшим голосом произнес он, когда они снова начали подниматься по лестнице. — Позволь мне подтвердить их по-другому…