Александра Хоукинз - Жар ночи

— Кто тебе помог? Степкинс?

— Мистер Степкинс, ухажер Лусиллы? — уточнила Джулиана и поблагодарила Бога за то, что сестра так легко пережила эту утрату.

— Степкинс — сыщик, — сказал Син Джулиане. — Или, по крайней мере, был им. В магистрате обычно не делают снисхождения похитителям людей и убийцам.

— Довольно!

Джулиана вздрогнула от громогласной команды кузена.

— Как мне удалось уйти от тебя и твоих прихвостней, дело десятое, — сказал он, еще плотнее прижимая дуло к черепу Сина. — Джулиана, подойди ко мне. Как ни печально, Синклера сейчас настигнет погибель от руки мстителя.

— Нет!

Лорд Данкомб впервые посмотрел на нее, и на его лице отразились неверие и боль.

— Ты настолько сильно его любишь, что готова погибнуть вместо него?

— Да, — помрачнев, кивнула Джулиана.

Ее наглость поразила кузена до глубины души. С отчаянным ревом он перевел пистолет с Сина на побледневшую от ужаса Джулиану.

Но Син не мешкал.

Подбив руку кузена, он сшиб Джулиану с ног; закрыв уши ладонями, та истошно завопила. Пуля ушла в воздух, никого не задев.

Во всяком случае, так вначале показалось Сину и Джулиане.

Кузен вдруг побледнел и покачнулся. Син выхватил у него пистолет, пока тот, чего доброго, не додумался воспользоваться им как дубинкой. Лорд Данкомб обмяк и упал Сину на руки.

Джулиана, встрепенувшись, внезапно осознала, что они здесь не одни. Из сумрака вышли трое мужчин. Это были друзья Сина: лорд Вейнрайт, лорд Сейнтхилл и лорд Чиллингсворт. В опущенной руке последний держал пистолет.

— Я его убил?

Син присел и опустил тело раненого маркиза на землю.

— Время покажет.

— Я приведу констебля, — вызвался лорд Вейнрайт и тут же умчался по тропинке.

Лорда Чиллингсворта дальнейшая участь кузена нисколько не волновала.

— Боже ты мой, Синклер, а я-то уж думал, что ты заболтаешь мерзавца до смерти.

— Я отвлекал его, чтобы кто-нибудь из вас смог его обезвредить. Но тут Джулиана предложила пристрелить ее саму! — Сердитый взгляд Сина тотчас смягчился. — Значит, ты все-таки меня любишь.

Джулиана нервно сглотнула, так что едва не подавилась собственным языком. Как этот гордец смел ее дразнить после того, что они пережили?! Подхваченная тошнотворной волной головокружения, она поднесла ко лбу ладонь и покачнулась.

— Поддержите ее!

Джулиана уже не могла противиться сладкой тьме, в которую устремлялось ее сознание.

Ночь выдалась непростая для всех.

Одной рукой держась за балюстраду, Джулиана медленно поднималась по лестнице, боясь потерять вновь обретенное равновесие. Она испытала неловкость, когда пришла в себя от острого запаха нашатырного спирта — это ее обезумевшая от переживаний мама помахивала у нее перед носом своим любимым серебряным флакончиком.

Вокруг образовалась внушительная толпа; зеваки собрались посмотреть на умирающего человека. Правда, кое-кто все же пытался ему помочь. Мелькали знакомые лица и угрюмые физиономии представителей властей. Посреди всей этой сутолоки мать с сестрами погрузили Джулиану в экипаж, прибегнув к помощи друзей Сина.

Куда подевался он сам, никто не знал.

Несколько часов спустя, когда в дом Айверсов постучался констебль, Джулиане пришлось смириться с тем фактом, что Син умышленно отстранился от нее и ее семейства. Вспоминая те ужасающие минуты, когда кузен целился ему в голову, она поняла, что Син и его друзья заманили лорда Данкомба в ловушку. Но тут вмешались обстоятельства…

Джулиана на цыпочках прокралась к спальне и уже занесла кулачок, чтобы постучать, но, передумав, открыла дверь. Баталию, которую она затевала, нельзя было выиграть честно.

Она вошла в темную спальню.

— Тебе лучше поспать.

Джулиана, признаться, ожидала не такого приветствия, но она готова была пойти на уступки. Она вернулась в коридор и вошла в спальню уже с зажженной лампой.

— Добрый вечер, Синклер, — приторным тоном прощебетала она. — Спасибо, что справился о моем здоровье.

Лампу она поставила на столик у кровати Сина.

Маркиз, выругавшись, отвернулся и обмотал чресла простыней: Джулиана не предполагала, что он спит голый.

Он присел на край кровати и протянул ей руку. Она вложила в нее свою и поморщилась от его железной хватки.

— У тебя ничего не болит?

Она криво усмехнулась.

— Только душа. Мне очень стыдно: я никогда не падала в обморок. Это оказался весьма пугающий опыт.

Джулиана надеялась вызвать на его лице улыбку, но только усугубила ситуацию.