Мишель Зевако - Эпопея любви

Екатерина спокойно покачала головой:

— Глупости и предрассудки! — произнесла она.

— Мне было видение, мадам. Вы видите одно, я — другое. Для вас ваши видения — предрассудки, а я верю, что так говорят звезды.

— Пусть так, Рене! Пусть… — глухо промолвила королева.

Эта сильная духом женщина могла повелевать астрологом, но подпадала под его власть, как только Руджьери заводил речь о магических силах.

Лицо астролога изменилось: глаза напряженно вглядывались в глубь его собственной души.

— Да! — медленно произнес он. — Иногда небо отказывается отвечать мне. Я вопрошаю звезды, но ответы их бывают противоречивы. Но все-таки невидимые могущественные силы дают знак… Видения… одно пришло недавно. И вот, что мне привиделось, Екатерина! Вы стояли у бойницы, а я — рядом. Камень в вашем перстне сверкал в темноте, и я не спускал с него глаз. Если бы ваша рука потянулась к кинжалу, я бы остановил ее. Но вдруг мой взор затуманился. Меня словно встряхнуло, и я невольно повернулся к бойнице. Невидимые силы воззвали ко мне, и я увидел собственного сына, хотя, заметьте, Екатерина, с того места, где я находился, мне не было видно Деодата. Я увидел его словно бы в шагах двадцати от бойницы, парящим в воздухе в семи-восьми локтях над землей. Его окружал сияющий ореол, и само тело будто излучало странный свет. Рука сына была прижата к правой стороне груди, потом она медленно опустилась и я увидел глубокую рану, из которой сочилась кровь, бесцветная, словно расплавленное стекло, непохожая на красную человеческую кровь. Деодат проплыл перед моими очами. Затем мало-помалу контуры его тела расплылись, очертания потерялись, превратившись в легкий туман, и свечение исчезло. Видение пропало, и все…

С последними словами голос Руджьери становился все тише и тише, пока наконец не перешел в едва различимый шепот.

Королева склонила голову, словно придавленная к земле непонятной тяжестью.

— Мой муж, король Генрих II, — процедила она сквозь зубы, — клялся, что от меня пахнет смертью. Пусть так! Клянусь кровью Христовой, мне это нравится! Мне нравится, что обо мне говорят, будто бы я оставляю на своем пути лишь трупы. Чтобы властвовать, надо убивать! Невидимые силы предупредили меня, и я благодарна им. Марильяк должен умереть, и он умрет! Карл должен умереть, и он умрет! Ангелы и демоны помогут мне утвердить на престоле того сына, которому отдано мое сердце, мое любимое дитя — Генриха!

Екатерина быстро осенила себя крестным знамением и прикоснулась ко лбу астролога ледяными пальцами. Руджьери вздрогнул.

— Рене, — сказала королева, — ты сам прекрасно понимаешь: небо приговорило этого человека…

— Он наш сын… — простонал астролог.

— Хорошо, — положимся на судьбу. Не будем вмешиваться: пусть решают высшие силы. Но Марильяк знает, что я — его мать, и поэтому он обречен.

Екатерина не сказала, кто же обрек Деодата на смерть — может Бог, а может — и Сатана.

— Теперь он обречен, — продолжала королева. — А ведь я предлагала ему трон Наварры. Клянусь, Рене, он умрет! Я мечтаю одним ударом очистить королевство, предназначенное моему сыну Генриху. Чтобы укрепить его власть, нужно восстановить всевластие католической церкви. Чванные гугеноты наводнили королевский двор, здесь и Колиньи, здесь и Генрих Наваррский. Рене, уверяю тебя, все они, начиная с королевы Наваррской и кончая последним дворянчиком, сеют раздор и смуту. Они выступают не только против церкви, которая противостоит им, но и против королевской власти. У себя, в горах, они привыкли к независимости. Те, кто называют себя гугенотами, на самом деле просто мятежники. Рене, я не против реформации в религии, но они хотят реформировать монархию. Мы должны обезглавить протестантское движение. Во главе гугенотов — Жанна д'Альбре, и ей известна моя тайна. Устранив королеву Наваррскую, я спасаю себя, спасаю монархию и Церковь.

С этими словами королева решительно вышла из башни. Астролог последовал за ней.

Они прошли через сад и оказались около красивого двухэтажного домика, стоявшего среди деревьев. Это убежище королева распорядилась построить для своего астролога. По фасаду небольшого особняка из камня и кирпича шел широкий балкон с кованой железной решеткой. В окнах поблескивали цветные стекла; великолепная дубовая входная дверь была украшена медными гвоздями с широкой шляпкой; перед домом благоухали кусты роз.

Королева и астролог вошли в дом. Они пересекли прихожую и направились в просторную комнату в левом крыле первого этажа. На столе были разложены карты звездного неба, составленные Руджьери. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. Но Екатерина и астролог недолго оставались в этой комнате, служившей Руджьери рабочим кабинетом.