Элен Бронтэ - Счастье в наследство

Его жена вела хозяйство и успевала трудиться в расположенной неподалеку монастырской лечебнице. Родись миссис Эттон мужчиной, она непременно бы выучилась на врача — так мать Грейс говорила в юности, уж очень ей, как и ее мужу, по душе было направлять руку Господа нашего, помогая исцелить тех, кого можно вылечить, и облегчить страдания других, кому не суждено подняться с постели. Воздух вокруг Марбери считался полезным для здоровья, и монахи в давние времена открыли при обители лечебницу, где работали и миряне. Жалованье монахи платили скудное, полагая главной наградой за труды спасение души, но и эти деньги помогали немного разнообразить очень умеренные стол и гардероб семьи Эттон.

Едва Грейс научилась удерживать в руках ложку и чашку, на девочку были возложены обязанности по дому — сперва протирать, затем, позже, мыть посуду, шить, убирать маленькие комнаты. Но больше всего ей нравилось ухаживать за огородом и помогать отцу принимать посетителей в крошечной приемной. Туда приходили скромные пожилые дамы со своими кошками и собаками, и для каждого животного и его хозяйки у Грейс находилось доброе слово. А цветы и овощи с ее грядок в последние два года вызывали зависть у любопытных соседок, успевающих, между домашними делами сунуть нос за чужой забор.

Мать, конечно, побранила Грейс за недочищенные кастрюли и запретила «шататься с отцом по округе», но на следующий день Фиалка медленно поднималась к поместью графа Бьюмонта с двумя всадниками.

Едва Грейс показалась в конюшне, старый Перкинс поманил девочку рукой и шепотом предложил прогуляться до стойла Крепыша, где ее кое-кто ожидает. Грейс поблагодарила конюха и быстрым шагом направилась в глубь конюшни, не забывая по дороге приветливо здороваться с лошадками, косившими на нее глаза из своих денников по обе стороны широкого прохода.

Крепышом прозывался серый пони с круглыми боками и задорно постриженной челкой. Грейс, конечно же, знала, что он принадлежит маленькой дочери графа Бьюмонта, но только сейчас, догадавшись сопоставить одно с другим, поняла, что Крепыш — собственность мисс Кэтрин.

Сама маленькая мисс обнаружилась в закутке между стеной и большим ларем с отрубями, несомненно, укрытие было выбрано ею для защиты от бдительного ока мисс Стоун. Как только Грейс появилась, мисс Кэти вылезла из-за ларя и иринялась весело болтать обо всем на свете, как это могут только маленькие беззаботные девочки. Впрочем, тебе, Маргарет, такое поведение свойственно и на пороге семнадцатилетия, не знаю, к худу ли, к добру ли.

Сегодня на Кэтрин были темные туфельки и серо-синее платье в шотландскую клетку, на котором грязь гораздо менее заметна. Конечно, и эта часть владений графа Бьюмонта содержалась в идеальной для конюшни чистоте, однако подвижный ребенок всегда найдет, где запачкать или порвать платье.

Грейс невольно заразилась жизнерадостностью новой подружки и целых три четверти часа чувствовала себя абсолютно счастливой. Разговор, конечно, сперва шел о лошадях, и Кэти позволила Грейс пробраться в стойло к Крепышу и вдоволь гладить его, о чем Грейс могла только мечтать. Потом Кэтрин стала говорить о своих куклах и книжках, но очень скоро по погрустневшему взгляду подруги поняла, что эти вещи доступны для нее только в самом примитивном исполнении.

— Ты придешь сюда завтра, ведь правда? — предпочла мисс Кэтрин сменить тему. — Завтра у мисс Стоун выходной, а она всегда проводит его у доктора, ей кажется, что она тяжело больна, и виной тому мое непослушание. Как бы не так, если бы она не ела столько за обедом, ее живот ни за что бы не заболел. И как она умудряется оставаться такой худой?

— Завтра я не смогу прийти, — ответила Грейс, — Метель уже здорова, и сегодня отец пришел только потому, что я его попросила.

— Но ты ведь можешь навестить меня и без мистера Эттона, — возразила Кэтрин.

— Нет, мисс, я должна работать дома и на огороде. Вчера матушка ругала меня за отлучку, а я и сегодня ушла. Завтра придется наверстывать все то, что я не сделала сегодня и вчера.

Мисс Кэтрин Бьюмонт с трудом представляла себе, чтобы девочка ее лет занималась какой бы то ни было работой, кроме уроков, конечно. Ей стало очень жалко Грейс, но она чувствовала, что этого не следует говорить вслух.

— Завтра я поеду кататься с Перкинсом, ты можешь хотя бы на полчаса прибежать на лужайку, где проходит Майский день? Она ведь, наверное, недалеко от твоего дома, и ты сумеешь быстро вернуться.