Нагиб Махфуз: Фараон и наложница

Хотя каноны внутренней арабской смысловой структуры дают Махфузу возможность повторять одни и те же слова много раз, в английском словаре предпочтение отдано их вариациям. Когда Махфуз повторяет на арабском языке одно за другим два, три или даже четыре раза такие слова, как страх, боль, печаль и тревога, создавая драматическую атмосферу и управляя ритмом повествования, переводчик вынужден пользоваться богатым репертуаром синонимов, искать равновесие между их саксонскими и латинскими корнями и часто делать компромиссный выбор. Работая с текстом такого искусного мастера слова, как Махфуз, с досадой приходится осознать ограниченные возможности собственных литературных способностей.

Следует помнить, что, несмотря на различия языков, речь идет об одном и том же. Любовь на время вносит в скучную, утомительную жизнь Радопис радость и светлое ощущение удовлетворения, затем ей приходится испить горькую чашу разочарования, неудачи и утраты. История, рассказанная Махфузом, вечна и известна во всем мире, и я рад, что на мою долю выпала счастливая возможность донести ее до англоязычных читателей. Я хотел бы поблагодарить Американский университет в Каире за то, что мне доверили этот перевод, а также моих друзей Абу Бекра Файзаллаха и Абдаллаха Бушара за ценные советы.

В то утро месяца башанс [2] Башанс — девятый месяц коптского календаря, соответствует июню. Этим календарем пользовались для вычисления сроков изменения режима Нила. , более четырех тысяч лет назад, на востоке над горизонтом занялись первые лучи рассвета. Главный жрец храма богини Сотис оглядывал бескрайный простор неба усталыми глазами, ибо он не спал всю ночь.

Его глаза обнаружили искомый объект и застыли на Сириусе, звезде, мерцавшей в самом сердце небосвода и посылавшей доброе знамение. Его лицо озарилось ликованием, а сердце радостно затрепетало. Распростершись ниц на благословенном полу храма, он во весь голос благодарил небо и возвестил, что образ богини Сотис явился на нем и принес жителям долины радостную весть — начинается разлив Нила. Эту весть донесли ее милостивые и милосердные уста. Красивый голос главного жреца разбудил простой люд, и все стали радостно подниматься. Люди обратили свои взоры к небу и искали, пока не нашли священную звезду, после чего начали повторять волшебное заклинание жреца, а их сердца переполняли чувства благодарности и восторга. Они вышли из домов и поспешили к берегу Нила, дабы увидеть, как по воде скользнет первая рябь, провозвестница изобилия и удачи. Голос жреца из храма Сотис пронзил царившую над Египтом тишину и распространил эту благую весть до самого юга: «Выходите и воздайте должное празднику Нила!» Все люди, и знатные, и самые простые, связали в узел свои пожитки и отправились в путь из Фив и Мемфиса, Хамурнета, Саута и Хамуну к столице Абу. По долине неслись колесницы, по реке — лодки, рассекая волны.

Город Абу был столицей Египта. На огромных гранитных плитах возвышались здания, их окружали песочные дюны, уже давно укрощенные дивным илом Нила. Все утопало в зелени и роскоши. Там росли акации, пальмы дум, а также финиковые пальмы, тутовые деревья, поля были засажены ароматическими травами, овощами и клевером. Кругом в изобилии плелись виноградные лозы, пастбища, где паслись стада, и сады, орошаемые журчащими ручьями. Голуби и голубки кружили в небе. Свежий ветерок доносил ароматы цветов, соловьиные голоса сливались с пением мириадов птиц.

Спустя всего два дня Абу и два острова на Ниле — Биге и Билаке заполонил народ. В домах было полно гостей, городские площади усеяли множество палаток. По улицам гуляли толпы людей, останавливаясь, чтобы полюбоваться искусством фокусников, певцов и танцоров. Многочисленные торговцы шумно предлагали свой товар на рынках. Фасады домов украшали флаги и оливковые ветви. Глаза людей слепила изысканно украшенная форма царских стражников, вооруженных длинными мечами. Они прибыли сюда группами с острова Билак. Толпы благочестивых верующих спешили в храмы Сотис и Нила, чтобы дать клятву и преподнести дары. Пение менестрелей прерывалось пьяными выкриками гуляк. Необузданная радость и грубое веселье завладело Абу, где в обычные дни царило спокойствие.