Джоанна Линдсей - Мне нужна только ты

Кейси не почувствовала шагов позади себя, но услышала вопрос:

— Вам хочется поплакать, мисс?

Она не оборачиваясь могла бы сказать, кто подошел к ней, а возможно, и находился все время так близко, что мог подслушать ее бурный спор с отцом. После смерти Флетчера она настолько сдружилась с Соутусом, что он был вправе задавать ей любые вопросы и ожидать ответа на них.

— Что толку в слезах? — проговорила она сдавленным голосом.

— На мой взгляд, толку никакого, становится только хуже. Что вы собираетесь делать?

— Собираюсь доказать папе, что не нуждаюсь ни в каком муже, что в состоянии работать вместе с мужчинами, не привязывая никого к своему фартуку.

— Вот уж точно, особенно если учесть, что вы и фартуков-то не носите. — Соутус хихикнул. — Ну а как вы хотите добиться своего?

— Стану делать работу, неподходящую для женщин, — ответила Кейси.

— Разве мало работы, подходящей для женщины, чтобы искать неподходящую?

— Я имею в виду на самом деле неподходящую, опасную или такую тяжелую, что обыкновенно женщина и не подумает за нее взяться. Вот, например, Оукли пасла быков, верно? И была скаутом.

— Как я слышал, эта Оукли больше похожа на мужчину, чем все мужчины, вместе взятые, и одета соответственно. Ну а вы-то о чем думаете? Не станете же вы заниматься подобными глупостями?

— Насчет глупости каждый судит по-своему. Бывают случаи, когда необходимо делать то, что вряд ли стоит считать глупым. Но дело даже не в этом. Дело в том, что мне нужно что-то предпринять. Нечего и надеяться, что папа переменит свое мнение. У него упрямства хоть отбавляй, и мы знаем, от кого он это упрямство унаследовал.

Соутус фыркнул. Он был добрым другом Флетчера, но все-таки признал:

— Мне это тоже начинает не нравиться.

— Да просто хуже некуда! — мрачно добавила Кейси. — Я не просила о снисхождении. Но никак не ожидала, что придется доказывать очевидные вещи, ведь папа знает, на что я способна. Теперь надо хорошенько поразмыслить.

— Слава Богу! Лучше избегать поспешных действий, мисс.

Далеко впереди виднелся огонь — скорее всего кто-то разжег костер. Демьен Ратледж надеялся, что это именно костер и стоянка; где костер, там и люди, а людей он не видел вот уже двое суток. Он согласен на встречу даже с дикарями, с любым, кто укажет ему, как добраться до ближайшего города.

Демьен окончательно перестал ориентироваться. Его уверяли, что Запад вполне цивилизован. Значит, там есть люди. Соседи. А не только унылые бескрайние просторы.

Только теперь он стал понимать, что эти края не похожи на те, которые он рисовал в своем воображении. Правда, все шло отлично, пока он ехал по железной дороге из Нью-Йорка и пока не добрался до Канзаса. Здесь же он столкнулся с некоторыми весьма неприятными затруднениями.

Все началось именно с железной дороги. «Кэти», как в этих краях ласково называли железнодорожную ветку, идущую через Миссури, Канзас и Техас, вышла из строя по случаю небольшого инцидента с ограблением поезда. Было взорвано примерно пятьдесят ярдов пути, и пострадал локомотив. Демьену сообщили, что дилижансы тем не менее курсируют как обычно. При желании он может добраться до следующего города и сесть там на поезд. Правда, почему-то забыли упомянуть, что на этом перегоне дилижансами не пользовались уже лет пять: после введения в строй железнодорожной ветки этот способ передвижения явно устарел.

Большинство людей, ехавших в том же направлении, что и Демьен, предпочли подождать, пока отремонтируют пути и локомотив. Демьен был слишком нетерпелив, чтобы ждать. И это была самая большая его ошибка. Он должен был хотя бы сообразить, что не случайно оказался единственным пассажиром дилижанса и дело вовсе не в плачевном состоянии этой ветхой колымаги.

Были и другие линии, по которым ходили почтовые дилижансы, — ведь не все еще города соединяла железная дорога. И в последнее время на линиях происходило немало ограблений. Демьен ничего не знал об этом до тех пор, пока они не остановились напоить лошадей и кучер не сделался более разговорчивым.

Поэтому Демьену не пришлось гадать, в чем дело, когда он услышал выстрелы. Кучер не остановил карету. Он попытался ускакать от грабителей — тактика неразумная, если учесть возраст неуклюжего экипажа. Мало того, кучер зачем-то свернул с дороги — Демьен так никогда и не узнал, ради чего он это сделал. Они мчались миля за милей, выстрелы не прекращались. Потом карета с грохотом остановилась, и так внезапно, что Демьена швырнуло к стене, он ударился головой о металлическую дверную ручку, и это было последнее, что он почувствовал, В сознание его привел, вероятно, шум дождя, барабанившего по крыше кареты. Спустилась ночь. К тому времени как Демьен сумел выбраться из дилижанса, сильно накренившегося набок, он понял, что остался в полном одиночестве.