Джинн Калогридис - Дьявольская Королева

— Не сомневаюсь в этом, господин Нострадамус, — ласково произнесла я и протянула ему руку. — Потому и обратилась к вам за помощью. Благодарю, что для встречи с нами вы проделали столь долгий путь. Мы очень признательны.

Страх отпустил его. Он содрогнулся всем телом, проковылял вперед и поцеловал мне руку. Волосы мягко упали мне на пальцы, и я почувствовала запах чеснока.

Подняв глаза на стражника, я сказала:

— Оставь нас.

Тот поднял бровь: дескать, почему мне так не терпится его отпустить? Но мое лицо хранило строгость. Стражник кивнул, поклонился и вышел.

Я осталась с пророком один на один.

Господин Нострадамус выпрямился и попятился. Он перевел взгляд на двор за окном, и нервозность сменилась спокойной уверенностью.

— А, дети, — пробормотал он себе под нос.

Повернувшись, я увидела на лужайке Эдуарда, бегущего за Марго, и маленького Наварра. Они не обращали внимания на крики гувернантки, пытавшейся их урезонить.

— Его высочество принц Эдуард, — пояснила я, — любит гоняться за маленькой сестренкой. Для своих пяти лет Эдуард необычайно высок.

— Двое младших — мальчик и девочка — кажутся близнецами, но я знаю, что это не так.

— Это моя дочь Марго и ее кузен Генрих Наваррский. Мы называем его Маленький Генрих, а иногда — Наварр, чтобы не путать с королем.

— Сходство поразительное, — заметил гость.

— Им обоим по три года, месье. Марго родилась тринадцатого мая, а Наварр — тринадцатого декабря.

— Связаны судьбой, — изрек господин Нострадамус и рассеянно посмотрел на меня.

Его глаза казались слишком большими для его лица, как и у меня, только у него они были светло-серыми. Под его взглядом, полным детской открытости, мне вдруг стало не по себе.

— У меня был сын, — промолвил он грустно, — и дочь.

Я открыла рот, собираясь выразить сочувствие и сообщить, что слышала его историю. Самый талантливый врач во всей Франции прославился тем, что многих спас от чумы, но не уберег от нее жену и детей.

Но я не успела вставить и слова, поскольку гость продолжил:

— Не хочу показаться чудовищем, мадам, говоря о своем несчастье, в то время как вижу вас в трауре. Просто поверьте: я понимаю ваше горе. Недавно я узнал, что вы оплакиваете потерю двух маленьких дочек. Нет большей трагедии, чем смерть ребенка. Молюсь Господу, пусть он облегчит вашу боль и страдания короля.

— Благодарю вас, господин Нострадамус — Сочувствие его было таким искренним, что я боялась заплакать, а потому сменила тему. — Прошу вас, садитесь. Вы и так уже из-за меня намучились. Присаживайтесь, я расскажу вам, когда родились дети.

И я указала на кресло, стоявшее напротив меня, и на пуфик, принесенный специально для его ноги.

— Вы очень добры, ваше величество.

Гость опустился в кресло, с легким стоном положил на пуф больную ногу и подвинул трость к себе поближе.

— Вам понадобятся бумага и перо, месье?

Нострадамус постучал по лбу пальцем.

— Нет, я запомню. Начнем со старшего ребенка. Дофин родился девятнадцатого января тысяча пятьсот сорок четвертого года. Для правильного гороскопа мне нужны…

— Час рождения и место, — перебила я. — Ни одна мать не забывает таких вещей. Франциск родился во дворце Фонтенбло, через несколько минут после четырех часов дня.

У меня был талант к вычислениям, и я умела составлять гороскопы, хотя в собственные интерпретации не верила.

— Через несколько минут… — Гость уже не стучал себя по лбу пальцем, а потирал им лоб, словно загонял этот факт себе в память. — А точнее? Через сколько именно? Через три или через десять?

Я нахмурилась, стараясь вспомнить.

— Меньше чем через десять. Точнее ответить не могу; я тогда очень устала.

Мы не касались моих дочерей Елизаветы и Марго: по салическому закону [1] Принцип престолонаследия, согласно которому престол наследуется членами династии по нисходящей непрерывной мужской линии: сыновья государей, внуки (сыновья сыновей), сыновья этих внуков и т. п. женщина не может наследовать трон Франции. Необходимо было сосредоточиться на наследниках — на Карле-Максимилиане, родившемся двадцать седьмого июня 1550 года в Сен-Жермен-ан-Ле, и на моем дорогом Эдуарде-Александре. Он появился через год после Карла, девятнадцатого сентября, через двадцать минут после полуночи.

— Благодарю вас, Madame la Reine, — сказал Нострадамус, когда я закончила. — Через два дня представлю вам полный отчет. Некоторые приготовления я уже сделал, поскольку даты рождения мальчиков всем известны.