Эмилия Остен: Преданность и предательство

– Это Клев Лонгин, – подсказал Луций. – Считает себя будущим вождем племени. Впрочем, вполне вероятно, что он достигнет желаемого. Если, конечно, сумеет уговорить Титанию стать его женой. Вернее, я бы сказал, выбрать его в мужья.

Луций и Лар стояли в тени колонн и оставались не замеченными пирующими. Лар Элий внимательно осмотрел атрий и снова удивился тому, насколько все осталось неизменным за пять лет. Кажется, даки не хотели расставаться с удобствами и роскошью Рима, несмотря на то что так долго сопротивлялись Империи. Если не замечать тех немногочисленных гостей, что были облачены в длинные рубахи и штаны, заправленные в высокие мягкие сапоги, можно легко счесть, что оказался в Риме, в доме богатого патриция. Такова уж непоследовательная человеческая природа: яростно сопротивляться тому, что тебе навязывают, но с удовольствием пользоваться тем, что можно считать захваченным в бою. Атрий освещался горящими чашами, плавающими в имплювии, а бесконечное звездное небо служило крышей. Строгие колонны с простыми греческими капителями окружали атриум, отделяя освещенное пространство от теней, скрывающих стены.

Лар Элий выступил из темноты, верный Луций шагнул следом.

– А! – весело взмахнул скифосом [8] Скифос – высокий бокал. с вином Тит Патулус. – Римляне! Ваши места за столом ждут вас!

Справа от Тита оставалось два свободных места. Лар Элий отметил это несоответствие римским обычаям, согласно которым наиболее почетные места располагались слева от хозяина. Хотя, может оказаться, что Тит сознательно усадил гостей именно таким образом. Римляне заняли отведенные им места, обменялись полагающимися к случаю приветствиями с хозяином и его приближенными, а затем уделили свое внимание блюдам, предложенным на ужин. Тут уж все было по–римски. Насколько Лар Элий успел понять, кухня даков уступала в разнообразии и изысканности римской, так что Тит, известный чревоугодник, предпочитал изменять обычаям родины.

Пока что на столе имелись лишь закуски, но и ими можно было накормить небольшую армию: лук зеленый и репчатый, салат, тунец, перепелиные яйца с рутовым листом, несколько видов сыров, оливки, лучший белый хлеб, выпеченный в открытых печах, улитки в лимонном соусе, что–то еще, все охватить взглядом и запомнить было невозможно. Лар Элий и его ветераны предпочитали простую пищу, к какой привыкли во время службы: мясо, какое удавалось добыть, пшеничная каша, полба, мангольд, ячмень, твердый козий сыр, хорошее, но недорогое вино. Сейчас в лагере готовили жены ветеранов, а они по большей части были из даков, так что пища стала еще более простой, хотя и разнообразной: овощи, ягоды, фрукты. Римская Дакия, теперь уже просто Дакия – страна благодатная.

Вино, кстати, на столе оказалось отменное.

– Греческое, – поднял бокал Тит, отвечая на незаданный вопрос. – Понт в последнее время – место неспокойное, греки–торговцы стали больше продавать нам.

Лар Элий молча отсалютовал скифосом. Луций же принялся оживленно обсуждать с хозяином достоинства и недостатки греческих вин и обстановку в окружающих землях. Кажется, Тита больше интересовала политика, а вот Луция – качества вин. Лар Элий слушал внимательно, но сам участия в разговоре не принимал. Не стоит пока: как бы там ни было, он – предводитель римлян, его слово – слово командира. Не нужно давать возможности поймать себя на слове. Лар давно не вникал в политические хитросплетения. Занимаясь простыми и понятными делами лагеря, он оставил все вопросы общения с внешним миром на усмотрение Луция Веллия Рустика. Кажется, теперь придется самому разобраться во всем, неизбежно придется. Времена меняются, времена меняются.

Подоспела перемена блюд, а Луций по–прежнему обсуждал вина, не забывая об улитках, оливках и прочих видах на урожай. Слуги ловко и почти незаметно подали главные блюда: рыбу, устрицы, тушеное вымя свиньи, жареную и тушеную в меду птицу, несколько видов вина, свежее пиво. Лар взял скифос, только что наполненный слугой рубиновым вином, и пригубил. Вино оказалось неразбавленным. Крепкий народ эти даки. Подцепив обратной стороной серебряной ложки кусок тушеного вымени, Лар поместил его точно в центр тарелки и задумался. Есть уже совершенно не хотелось, вино, хоть и крепкое, не принесло облегчения. Становилось скучно.

Нежная, как дуновение ветерка, ткань коснулась плеча Лара Элия, повеяло тонкими духами, солнцем и виноградом. Он не успел оглянуться, как в поле зрения оказалось изящное запястье, охваченное тяжелым створчатым браслетом из серебра, украшенного золотой финифтью; длинные пальцы без колец придержали ткань туники, черной, как небо над головой. Высокая, бледнокожая, прекрасно сложенная девушка в шелковой тунике и серебристо–переливчатом гиматии села в ногах Тита Патулуса. Она слегка улыбнулась, одними уголками губ, легким естественным жестом поправила иссиня–черный локон, изящно спадающий на шею из высокой прически, украшенной драгоценной диадемой.