Руфь Уолкер - Викки

Когда девчонки мечтательно вспоминали о поцелуях в вечерних сумерках, Викки хранила молчание. С одной стороны, она им завидовала, с другой — ни один из мальчишек не казался ей привлекательным: они были какие-то глупые, и о чем она бы стала с ними говорить? И все же, несмотря ни на что, она мечтала о первом свидании, первом поцелуе, ей очень хотелось получить цветы или любовное письмо от какого-нибудь незнакомца.

Когда раз в месяц на танцевальный вечер в школе приглашались сэнсановские мальчики, она танцевала с ними до упаду, но ни один не предложил ей встретиться в городе или у знаменитой стены.

Викки знала, что одноклассницы за глаза зовут ее Принцессой, и прозвище это приводило ее в отчаяние. Родители многих девочек могли считать себя богатыми людьми; если на то пошло, в кейботской школе принципиально не держали стипендиатов.

То, что она все же обзавелась в школе хорошей подружкой, казалось Викки чудом. Какая уж тут дружба, если ты не можешь прийти к девочке в гости или пригласить ее к себе? Хотя девчонки шептались за спиной Дарси и называли ее «шлендрой», Викки было с ней весело. Отец Дарси, маклер, представлял на бирже интересы Сен-Клеров, именно поэтому время от времени Эрл, скрепя сердце, позволял внучке ездить в гости к школьной подружке. Более того, однажды он даже отпустил Викки на выходные — с ночевкой в чужом доме!..

Викки улыбнулась, вспомнив, как весело было делать какао в большой кухне далеко за полночь, как волнующе это было — шептаться до утра, доверяя Дарси все свои секреты, точнее некоторые из них. Решится ли она теперь рассказать подружке об альбоме, если, конечно, в нем и в самом деле окажется фотография отца?

Рукой она провела по переплету, а затем осторожно, словно промасленный пергамент мог разлететься вдребезги, как хрусталь, открыла первую страницу.

С раскрашенной фотографии, сделанной в какой-то студии, на нее смотрело улыбающееся мужское лицо. У Викки захватило дух. Это были ее улыбка, ее лицо! Те же поразительно синие глаза, тот же прямой нос, не говоря уж о полных губах. Разве что цвет волос отличался: у нее — рыжевато-каштановые, у него — пшеничные, но тоже густые и вьющиеся. На фотографии у отца они были почти до плеч, что придавало его облику старомодный вид.

Чем дольше Викки изучала фотографию, тем больше вопросов у нее возникало. Мужчина на снимке казался неправдоподобно красивым — даже после слов бабушки о его красоте, столь притягательной для женщин. А мать — какая же она была?

Красавица или заурядная милашка? И чем она пленила сердце Джейма Сен-Клера?

Викки перелистнула страницу, и ей показалось, что она видит свою детскую фотографию — со снимка ей улыбался младенец в кружевных пеленках, и только по дате внизу можно было понять, что это все-таки ее отец. Викки медленно перелистывала страницы, останавливаясь, чтобы хорошенько разглядеть каждую фотографию, и чем дальше — тем больше ей хотелось плакать. Перед ней проходила жизнь ее отца: вот он совсем маленький, а через несколько страниц — подросток, еще через пару страниц — молодой человек, а вот он уже выпускник колледжа в мантии и берете, многозначительно улыбается в глазок фотокамеры.

На обороте снимка дата — 1924. Так вот каким он был накануне встречи с ее матерью! Не приходится удивляться, что она в него влюбилась, он был поистине воплощением девичьей мечты о красавце-мужчине. Если, конечно, она была девушкой. При ее дурной репутации она могла быть просто расчетливой и искушенной совратительницей, сумевшей отхватить в этой жизни главный приз — красивого и богатого мужа.

Викки захлопнула альбом, чувствуя себя совершенно раздавленной. Вместо ясности — очередная еще более запутанная головоломка, вместо ответа на вопросы — целый ряд новых. Час от часу не легче! Но что же ей делать с фотографиями — рискнуть и взять хотя бы одну-две или лучше не связываться с бабушкой?

Она снова пролистала альбом, вглядываясь в фотографии, которые привлекли ее особое внимание: Джейм-подросток, взъерошенный и улыбающийся, верхом на толстом пони; Джейм-юноша, легкий и беззаботный, рядом с серым в яблоках жеребцом; Джейм за рулем гоночной машины; Джейм во фраке, весело смеющийся над чей-то острой шуткой.

Ей неудержимо хотелось оставить у себя все эти снимки, но, подумав, она выбрала снимок с церемонии окончания колледжа, потому что примерно в это время Джейм Сен-Клер стал ее отцом.

По-прежнему не понимая, как могли создать семью два человека, таких различных по происхождению и социальному положению, Викки закрыла альбом, поднялась и только тут заметила на траве у ног пожелтевшую от времени открытку. Девушка нагнулась, подняла открытку и увидела, что это фотография женщины — безвкусно-яркая, отпечатанная в какой-то дрянной типографии. Рыжеволосая женщина с потрясающей фигурой, гордо поднятой головой и сияющей улыбкой сидела на качелях… а впрочем, кажется, это называется трапецией. На ней был вызывающе короткий костюм из белой сетки и блесток, и вся она казалась феей, готовой в следующее мгновение взлететь с трапеции в воздух.