Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках

– Нет, – слабо прошептала Поппи.

Незнакомец взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть на него. Они оба еще не отдышались. Когда Поппи встретила его ищущий взгляд, она заметила в нем что-то похожее на вспышку раздражения, словно он только что сделал для себя неприятное открытие.

Мужчина осторожно освободил ее и открыл дверь.

– Заноси, – сказал он горничной, которая ждала у порога с большим серебряным чайным подносом.

Служанка быстро повиновалась, слишком хорошо обученная, чтобы проявлять любопытство к присутствию Поппи в комнате.

Мужчина пошел, чтобы взять Доджера, который заснул на его стуле. Вернувшись со спящим хорьком, он отдал его Поппи. Она взяла Доджера с успокаивающим шиканьем, покачивая в руках, как в колыбели. Глаза хорька оставались закрытыми, они полностью слились с маской черного цвета, которая украшала его мордочку. Кончиками пальцев девушка чувствовала биение его крошечного сердца, шелковистость подшерстка под более жестким верхним мехом.

– Что-нибудь еще, сэр? – спросила горничная.

– Да, я хочу, чтобы вы проводили эту леди в ее номер. И вернитесь, чтобы сообщить мне, что она благополучно добралась.

– Да, мистер Ратледж.

Мистер Ратледж?

Поппи почувствовала, что ее сердце пропустило удар. Она оглянулась на незнакомца. Его зеленые глаза загадочно блестели. Он, казалось, смаковал ее неприкрытое удивление.

Гарри Ратледж... таинственный затворник – хозяин гостиницы. Который был совсем не таким, каким она его себе представляла.

Изумленная и расстроенная, Поппи отвернулась от него. Она вышла и услышала за собой мягкий щелчок закрывающегося замка. Как потешался он, развлекаясь за ее счет! Девушка утешала себя тем, что никогда больше не увидит его снова.

Она спускалась с горничной по лестнице... даже не подозревая, что все течение ее жизни только что изменилось.

Гарри подошел к камину и засмотрелся на огонь.

– Поппи Хатауэй, – прошептал он, словно произносил волшебное заклинание.

Дважды он видел ее издали: первый раз, когда девушка садилась в карету напротив гостиницы, и во второй раз – на балу в отеле "Ратледж". Сам Гарри не участвовал в знаменательном событии, но имел возможность в течение нескольких минут наблюдать за ним с выгодной позиции – с балкона верхнего этажа. Несмотря на изысканную красоту и волосы цвета красного дерева, девушка не удостоилась его повторного взгляда.

Знакомство с ней оказалось настоящим открытием.

Гарри начал опускаться на стул, но заметил разодранный бархат и вылезшие комки обивки, оставшиеся после посещения хорька.

Его губы изогнула вымученная улыбка, и Гарри направился к другому стулу.

Поппи. Насколько безыскусной она была, рассматривая его диковинки, мимоходом обсуждая астролябию и монахов-францисканцев. Она рассыпала яркие грозди слов, словно разбрасывала конфетти. Излучаемая девушкой жизнерадостная проницательность должна была раздражать, но вместо этого дарила неожиданное удовольствие. Было в ней что-то особенное, что французы называют "esprit" – живость ума и духа. А выражение лица... открытое, невинное и неискушенное.

Гарри ее хотел.

Обычно Джей Гарри Ратледж получал желаемое до того, как становилось понятно, что он этого хочет. В его занятой и тщательно распланированной жизни еда появлялась раньше, чем он успевал проголодаться, галстуки менялись до первых признаков износа, отчеты ложились на стол до того, как он их требовал. И женщины его окружали повсюду, готовые услужить в любое время, и все как одна готовые говорить только то, что, по их мнению, он хотел слышать.

Гарри точно знал, что пришло время жениться. По крайней мере, большинство знакомых уверяли, что для этого наступило лучшее время, хотя он подозревал, что они сами, сунув голову в петлю, теперь желают ему того же. Идея не вызывала у Гарри особого энтузиазма, но Поппи Хатауэй оказалась слишком неотразимой, чтобы ей сопротивляться.

Гарри достал из левого рукава сюртука письмо Поппи. Оно было адресовано ей почтенным Майклом Бэйнингом. А ведь этот молодой человек был ему знаком. Бэйнинг учился в Уинчестере, который прекрасно подходил его прилежной натуре. В отличие от других молодых студентов университета, Бэйнинг никогда не влезал в долги и не ввязывался в скандалы. Его приятная внешность привлекала внимание многих леди, но еще сильнее прекрасный пол привлекали состояние и титул, который он однажды унаследует.