Жаклин Санд - Неверная жена

– Граф Раймунд сообщил ему, почему султан может доверять Даниэлю.

– Я ничего не понимаю, – созналась Александра, глядя, как колышутся пышные белые плюмажи на углах паланкина. – Я не понимаю, как так может быть, что бастард графа не был… не обрел до сих пор то положение, которого заслуживал.

– Пусть он сам вам расскажет, – уклонился от ответа Фарис.

– А ты? – Александра посмотрела на него. – Ты тоже чей-нибудь бастард? Салах ад-Дина, к примеру?

– У султана своих сыновей хватает, – рассмеялся Фарис. – Нет, я человек вольный, хотя не скажу, что моя семья испытывает недостаток в деньгах или имя у меня плохое. Только я тебе его не скажу, прекрасная госпожа. Пусть это останется моей тайной.

Александра покачала головой.

Когда она приехала в Святую Землю и была по всем правилам представлена сюзерену, графу Раймунду Триполийскому, для благословения и получения разрешения на брак с Гийомом, ее представили и графской семье – Эшиве де Бурс и ее четверым сыновьям. Ни о каких других сыновьях графа речи не шло; Александра ни разу не видела при дворе Даниэля. Впервые она увидала его, когда он пришел за нею в тюрьму, взобравшись для этого по стене крепости Ахмар.

Как он сказал тогда о Гийоме? «Он не умеет карабкаться по стенам, а я умею». Даниэль все это время был и оставался вором – Александра и предположить не могла, что в его жилах течет такая кровь. Подобной кровью гордятся. А Даниэль, судя по всему, долгие годы жил, разъезжая, где захочет, хотя мог бы обитать во дворце.

– Я не думала, что ему удастся убить Гийома, – сказала она негромко, но Фарис услышал.

– Кое-чему граф все-таки научил Даниэля. Например, как ослабить внимание противника и как бить.

– Даниэль сказал, что плохо сражается мечом.

– Так и есть. Просто… у него была одна уловка. И одна попытка. Он использовал все свои шансы.

Александра немного подумала о Гийоме, который сейчас лежит мертвый, накрытый плащом. Она теперь вдова, и надлежит печалиться по этому поводу – или радоваться? Радуются ли вдовы избавлению от мужей? Сейчас у Александры не было сил ни на радость, ни на горе; оплакивать Гийома, так поступившего с ней, она не могла при всем желании. Но и что делать дальше – не знала.

Графиня Эшива встретила их на пороге. Увидев, как воины осторожно достают из паланкина Даниэля, по-прежнему пребывавшего в забытьи, она закусила губу, а затем негромко произнесла:

– Значит, он это сделал. Он хотя бы жив, чтоб это сделать. Старый упрямец.

Александра вспомнила, как Эшива говорила, будто у нее есть причины не любить Даниэля. Теперь эта неприязнь становилась понятней.

– Граф Раймунд жив, госпожа, – заговорил Фарис. – Его лагерь на дороге в Аккру. Мой господин, великий султан Салах ад-Дин, шлет вам заверения в своем почтении и уверяет, что даст вам сопровождение к мужу. Это случится завтра.

– Он ранен? – нервно спросила графиня Эшива, и только сейчас Александра осознала, в каком напряжении та была все это время, – потому что любила своего мужа, любила преданно и сильно.

– Не буду лгать вам, госпожа. Да. Но его раны не настолько серьезны, чтобы угрожать его жизни. Сейчас с ним лекари.

– Он даже меч ему дал, – усмехнулась графиня, указывая на меч графа Раймунда, привязанный к седлу Джанана, которого Фарис вел в поводу.

– Мой друг теперь признан. Он только что защитил честь графини де Ламонтань с позволения вашего супруга. Или вы считаете, – голос Фариса сделался вкрадчивым, – что за эти годы мой друг не заслужил право зваться тем, кем теперь зовется?

На этот вопрос графиня не ответила, лишь распорядилась отнести Даниэля в одну из комнат и позвать лекаря, а затем обратилась к Александре:

– Итак, что сделал… мой новый пасынок?

– Он убил моего мужа в честном поединке.

– Занимательное было зрелище, – пробормотал Фарис.

– Вы можете отдохнуть, Александра, – сказала Эшива, не обращая внимания на его слова, – и, если хотите, потом навестить раненого. Время для скорби придет позже. Если завтра нам предстоит ехать в Аккру, мы должны быть готовы.

Александра кивнула, чувствуя внутри себя лишь оглушающую пустоту.

К Даниэлю она пришла только вечером.

Уже миновал магриб [19], и темнота наступала стремительно, словно бы катилась с гор. Графиня Эшива дала Александре одно из своих платьев – тех платьев, какие носят жены европейских рыцарей, сшитое, однако, по местным обычаям из шелка. Легкое, как ветер, оно было темно-синим – черного у графини не нашлось. По краям рукавов бежала золотая вязь, у выреза были вышиты крохотные тулузские кресты. Нижнее белое платье из превосходной льняной ткани, казалось, светится в полутьме.