Эмма Уайлдс: Искушение герцогини

Колтон не солгал. Брианна была одной из прекраснейших женщин, которых он когда-либо видел, и с первой минуты их знакомства почти год назад он страстно желал ее. Ухаживания, помолвка и супружеская жизнь ничего не изменили. Даже сейчас легкое колыхание ее пышной груди в вырезе платья цвета слоновой кости, невзирая на все уверения Брианны, было настолько соблазнительным, что плотно облегающие брюки Колтона стали ему тесны.

Какие мысли теснились в ее хорошенький головке? Если бы его спросили об этом раньше, Колтон ответил бы: Брианна отнюдь не из тех молодых женщин, кто способен облачиться в столь откровенный наряд. Она всегда вела себя, как подобает молодой леди. Иногда была чересчур чопорна, но это можно было объяснить ее неопытностью и невинностью. Колтон всегда старался подавить в себе вожделение, поэтому их ночи никогда не были бурными, скорее он хотел приучить жену к близости и помочь ей отбросить запреты.

Сегодня же вечером она, казалось, забыла обо всем, и Колтон поразился, какое впечатление это произвело на него. Ему бы следовало сердиться на Брианну за выбор столь откровенного наряда для выхода в свет. Да впрочем, он и сердился, но не только. Он был заинтригован.

Брианна чуть подалась вперед и поднесла к глазам позолоченный театральный бинокль, чтобы лучше видеть сцену. Ее грудь, едва сдерживаемая корсетом платья, при этом слегка приподнялась, и Колтон мог поклясться, что даже заметил за краем корсета ее розовый сосок.

Вполне вероятно, его мысли двигались в неверном направлении, продолжал размышлять Колтон о неожиданном поступке Брианны. Нет, он отнюдь не одобрял ее появления на публике в столь откровенном наряде, но вид жены восхищал его. Безусловно, у нее была прекрасная грудь, полная и нежная, а контраст между непорочным цветом платья и слишком открытым декольте оказывал греховное воздействие на определенную часть тела Колтона.

— Крайне интересно. Сопрано очень эффектна, правда? — Брианна улыбнулась, опустив бинокль, ее темно-голубые глаза в обрамлении длинных ресниц все еще были обращены на сцену.

Колтон почти не следил за действием, поэтому не нашелся что ответить.

«Ты намного эффектнее ее», — подумал он.

— Да, очень талантливо, — уклончиво пробормотал он.

— Последняя ария была потрясающей.

Потрясающими были обнаженные плечи Брианны и ее безупречная кожа. Не говоря уж о соблазнительных, мягких розах губ, темных бровях, оттенявших золотой блеск волос…

— Господи, — прошептал Колтон, и в эту минуту с удивлением ощутил презрение к себе. Что он творит? Поэтические метафоры и сладострастные мысли в оперной ложе были совершенно не в его духе. Он заставил себя обернуться к сцене. По крайней мере, попытался.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем замерла музыка, стихли аплодисменты, и публика принялась поспешно покидать театр. Высокий рост позволил Колтону заметить просвет в толпе, и он быстро вывел жену наружу, чтобы избежать ненужных разговоров о ее наряде и — если быть совсем честным — не позволить другим мужчинам испытать на себе неоспоримое воздействие ее чар. В спешке они обменялись со знакомыми, обычными любезностями после представлениями Колтон с нетерпением ожидал, пока Брианна наденет плащ. С каким облегчением он накинул его ей на плечи!

— Пожалуйста, экипаж, — коротко бросил он лакею, который тут же поклонился и, очевидно, поняв, что дело безотлагательное, кинулся выполнять приказание.

— Ты спешишь? — спросила Брианна.

Ее слова прозвучали вполне невинно, с опаской подумал Колтон в ожидании экипажа, однако теперь он не был в этом уверен. Без сомнения, сегодня вечером Брианна удивила его.

— Просто не хочу ждать до бесконечности, — солгал он.

— Действительно, это утомительно, — согласилась Брианна, слегка откинув с плеч плащ и вновь представив на обозрение Колтона то, что он так стремился прикрыть. — Боже мой, как тепло, правда?

Колтон обливался потом, но вряд ли именно теплый вечер был тому причиной.

Как только подали экипаж, Колтон помог Брианне забраться внутрь, а сам уселся напротив и резко побарабанил по крыше, давая кучеру сигнал к отправлению.

В полумраке экипажа, сбросив с плеч плащ, так что ее пышная грудь почти выпадала из выреза платья, а кожа, словно вся, излучала бледное сияние, Брианна выглядела еще более соблазнительно. Колтон покашлял.

— Тебе понравилось представление, дорогая?

— Да. — Ее голос был тихим, и она бросила на мужа взгляд из-под длинных ресниц, взгляд дерзкий и соблазнительный, какого он никогда прежде не замечал. С каждым вздохом ее грудь угрожала прорвать тонкую ткань платья. — А тебе?