Вирджиния Браун: Опасный маскарад

— Осмелюсь также обратить твое внимание, деточка, что сеньорита Альварадо всю свою жизнь провела в Калифорнии, а в Новый Орлеан приехала, чтобы погостить у своего отца и получше узнать городские порядки и новые веяния. Однако в душе она так и осталась провинциалкой.

— И надо же было ей привлечь к себе внимание моего папочки! — с горечью заключила Лоретта. — Какая досада, что она задержалась в нашем городе! Теперь я вынуждена терпеть неудобства…

Вновь охваченная волнением, Лора вскочила с диванчика и подошла к окну, из которого открывался вид на перекресток улиц Дюмен и Ройяль, а также тенистый дворик, огороженный изящной чугунной балюстрадой. Ранней весной, когда появлялась зеленая листва на деревьях и расцветали декоративные растения на клумбах, воздух насыщался сладковатым ароматом, от которого у Лоретты трепетало сердце и кружилась голова. Она обожала этот коварный весенний запах, особенно явственно ощущавшийся после дождя, и сейчас ей вдруг захотелось впустить его в комнату. Она распахнула окно и с наслаждением подставила лицо сырому порывистому ветру. Но Изабо поспешно захлопнула оконные створки и недовольно пробурчала:

— Тебе не терпится простудиться, моя глупенькая малышка? Соскучилась по насморку, лихорадке и кашлю? Хочешь слечь в постель и проболеть неделю, а то и месяц? Сколько раз я должна повторять, что сырость вредна и чрезмерно опасна для хрупких юных созданий? Да и мне, старухе, она тоже не нужна, ведь от нее одни только хвори!

Лоретта отошла от окна к камину, потопталась возле него, пытаясь обуздать проснувшийся в душе бунтарский дух, повернулась лицом к няне и, пронзив ее своим дерзким взглядом, возвестила:

— Пожалуй, я прогуляюсь до Биржевого проезда. Променад излечит меня от хандры.

— Но ведь отец строго-настрого запретил тебе наведываться туда! — предупредила Изабо.

— Неправда! Он запретил мне брать уроки фехтования, но не навещать месье Розьера!

Пожав плечами, Изабо недовольно пробурчала:

— Приличной девушке не подобает общаться с повесами из низших сословий, подобными твоему учителю фехтования. Не понимаю, почему твой отец такое допускает!

— Хватит, няня! — поморщилась Лоретта. — Лучше помоги мне переодеться!

Продолжая ворчать, служанка начала расшнуровывать ее корсет. Помогая своей воспитаннице облачиться в свежее платье, Изабо подумала, что дамские прелести Лоретты чересчур выразительны, чтобы их обладательница позволяла себе дразнить ими горячих молодых креолов, с которыми она по своему легкомыслию общалась. Красота быстро созревшей Лоры не могла не привлечь внимания городских повес: уж слишком соблазнительными были ее пухлые алые губки, лукавые глазки, румяные щечки и золотистые локоны! Любуясь ими, даже благовоспитанному юноше трудно совладать с греховными мыслями. А вдруг ее заприметит закоренелый негодяй? Тогда не миновать беды. Умелый обольститель в конце концов заманит ее в свои амурные сети, и репутация невинной Лоретты будет навсегда погублена.

Изабо тяжело вздохнула, не осмеливаясь пойти дальше в своих предположениях о возможных печальных последствиях грехопадения своей воспитанницы, и подумала, что надзор со стороны строгой мачехи девчонке, может быть, и не помешает. Иначе вольнодумец Жильбер Розьер собьет ее с праведного пути. И почему только Филипп Аллен позволяет своей единственной дочери свободно прогуливаться по Новому Орлеану?

— В последнее время папа стал чересчур рассеян, — пролепетала Лоретта, словно угадав мысли старой няньки.

— Это не делает ему чести! — немедленно парировала Изабо, затягивая корсет у нее на спине. — Имея такую дочь, как ты, ему нужно постоянно быть начеку, иначе не миновать беды!

— Мне кажется, что моя свобода закончится, как только здесь обоснуется Карлотта, вот тогда уж мне вряд ли удастся выйти в город одной. До свадьбы осталось уже совсем немного времени, и я намерена воспользоваться им сполна! — заявила Лора и так многозначительно посмотрела на Изабо, что та не решилась ей возражать. Однако доставая из гардероба тяжелый плащ, Изабо все-таки не выдержала и пробурчала:

— И все же носиться по Новому Орлеану, словно дочка какого-нибудь портового грузчика, — занятие весьма недостойное. А вдруг тебя кто-нибудь случайно увидит? К примеру, твоя тетушка Аннетта?

При упоминании горячо любимой ею сестры покойной матери Лоретта задумчиво наморщила лобик, однако тотчас же передернула по своему обыкновению плечиками и отозвалась: