Кэтрин Коултер: Прелестная лгунья

Она ответила на стук по-французски, потому что знала, что именно отец хочет услышать от нее:

– Entrez <���Войдите! (фр.)>!

Отец Эванжелины. Гийом де Бошам, казался ей самым красивым мужчиной на свете. Он прошел по ее спальне уверенной поступью воина, хотя на самом деле никогда не участвовал в сражениях. Раскрыв ему объятия, девушка подумала, что отец скорее был философом. Женщины просто липли к нему. Даже когда он говорил о метафизических рассуждениях Декарта, они лишь улыбались и подступали ближе.

– Папа, – улыбнулась девушка, обнимая отца. Природа наградила Гийома де Бошама лицом и телом воина. Он был великолепен. Немногие знали, что у Гийома частенько побаливает сердце и что дочь постоянно тревожится о нем, потому что отцу недавно исполнилось пятьдесят пять и доктор-англичанин настоятельно рекомендовал ему побольше отдыхать и избегать волнений. Доктор выразил надежду, что любимая Гийомом философия помогает больному больше времени проводить в кресле. Единственная проблема, однако, заключалась в том, что де Бошам ужасно переживал, читая Монтеня.

– Tu est fatique, ma fille <���Ты устала, моя девочка? (фр.)>?

– Oui, Papa, un реu <���Да, папочка, немного (фр.)>. – Эванжелина покривила душой. Она была просто измучена. Девушка повернулась к горничной:

– Маргарита, довольно. А теперь оставь нас.

Пухлые пальчики Маргариты замерли, затем она наградила де Бошама страстным взглядом, пожелала всем доброй ночи и выскользнула из спальни, закрыв за собой дверь.

Отец с дочерью улыбнулись друг другу, слушая, как горничная напевает что-то, направляясь по узкому коридору на третий этаж.

– Ah, Papa, assiedstoi <���Садись, папочка (фр.).>. – предложила Эванжелина.

Девушка внимательно поглядела на Гийома, когда тот уселся в удобное кресло. Наконец она решилась заметить по-английски:

– Что-то сегодня слишком много дам добивались твоего внимания.

Гийом улыбнулся, делая вид, что не заметил, каким тоном Эванжелина произнесла эти слова.

– Даже если они приходят с мужьями, – промолвил он по-французски, – то почему-то считают необходимым флиртовать со мной. Признаться, мне это порядком надоело. Не пойму, в чем дело, Эванжелина. Я никогда не поощряю их кокетство.

Не сдержавшись, девушка рассмеялась:

– Ох, папа, папа! Да я в жизни не замечала, чтобы тебе кто-то надоедал. Ты же обожаешь внимание. И отлично понимаешь этих женщин. Тебе достаточно лишь посмотреть вперед невидящим взором, и все они тут же сбегаются к тебе. А теперь скажи-ка мне вот что, папочка. Ты говорил лишь о своих философах, когда дюжина дам нашептывали тебе, какой ты красавец?

– Естественно, – серьезно отозвался Гийом. – Я рассуждал о Руссо. Он, конечно, полный болван, но все-таки что-то в его идеях есть. Немного правда, но он же француз. Лишь из-за этого на него стоит обратить внимание.

Эванжелина расхохоталась. Отец смотрел на нее, чуть наклонив голову, – такая же привычка была и у нее. Вытерев слезы, девушка заявила:

– Ты самый лучший отец в мире. Я так люблю тебя, папочка. Пожалуйста, никогда не меняйся!

– Твоя мать – благослови. Господь, ее доброе сердце – была единственной женщиной, которая пыталась изменить меня. Все еще улыбаясь, Эванжелина промолвила:

– Мама просто пыталась хоть немного отвлечь тебя от твоих философствований и размышлений о метафизичности природы. Теперь-то я понимаю, что обязанность жены и заключается в том, чтобы перевести внимание мужа на себя, а не заниматься лишь поиском несуществующих ответов на некоторые вопросы.

– Да ты смеешься надо мной, детка! – вскричал де Бошам. – Впрочем, я тебя люблю, так что прощаю насмешки. – Откинувшись на спинку кресла, он сложил руки на коленях и через минуту продолжил:

– Похоже, тебе было невесело сегодня, та fillе <���моя девочка (фр.).>. А ведь тебя окружали молодые люди, восторгавшиеся тобой. И ты не пропустила ни одного танца! Мне лишь однажды удалось пригласить тебя на вальс. Кстати, я заметил, что милый Анри был удивительно внимателен к тебе.

– Да нет в нем ничего удивительного, папа. Анри назойлив, как голодная чайка! Он упрямее нашей кентской козы Доркас, к тому же у него вечно влажные ладони. Если бы, шаря руками у меня по спине, он говорил о чем-то, кроме лошадей, доходов и возможности увеличить свои владения, то я, пожалуй, смогла бы выдержать его компанию минут на пять подольше, – раздраженно проговорила Эванжелина.

– Не сердись, малышка, но я и вправду слышал, что он пытается соблазнить тебя. – покачал головой Гийом. – Ты говоришь, он шарил руками у тебя по спине? Хорошо, я потолкую с мальчиком.