Кэтрин Коултер - Сумасбродка

— Но Лев, судя по всему, твердо верил в то, что Грей его сын, — раздельно произнесла Джек. — Он даже сумел заставить поверить в это лорда Берли.

И тут Алиса снова улыбнулась очаровательной улыбкой.

— Да, я знаю. Это было приятно Фарли — заставить их верить. А потом он мог еще сильнее наказывать меня за ложь. И это тоже было ему приятно.

— Лев звал меня Грациэлла, чтобы это напоминало ему Грея.

— Лев оказался болваном. Как жаль, что он не умер еще там, в Колониях! Наглец, он всю жизнь не давал мне прохода! Он посмел заявиться сюда, в Нидл-Хаус, после того как Грей убил Фарли. Я так и знала, что он по-прежнему хотел меня. И еще он хотел, чтобы я призналась ему, будто Грей — его сын. Но я отказалась его принять. Джеффри сумел убедить его, что я ужасно захворала, и ему ничего не оставалось, как убраться не солоно хлебавши! Он ведь умер в конце концов, не так ли?

— Да, Лев в конце концов умер. А вы скажете Грею, что его настоящий отец — Фарли?

— Ты пообещала, что я никогда больше его не увижу.

— Это правда.

Некоторое время Алиса задумчиво разглядывала свою холеную белую руку.

— Я хотела бы вообще позабыть о том, что он существует на свете, но мне придется повстречаться с ним еще раз, чтобы рассказать то, о чем ты сейчас узнала…

— Вам не придется этого делать. Вы можете написать все на бумаге. Вы ведь подтвердите, что Лев не был его отцом, а я не прихожусь ему сестрой…

В этом месте Джек пришлось прерваться, так как Алиса, расправив плечи, вдруг проворно вскочила с кресла и, торжествующе заглянув ей в лицо, с неожиданной силой прокричала:

— Я все обдумала и отвечаю «нет»! Он лишил жизни моего Фарли, и если на свете существует страдание — пусть он тоже отведает его в полной мере! С какой стати ему быть счастливым после всего, что он натворил? Будет просто смешно, если его семейная жизнь окажется счастливой, — нет уж, пусть себе думает, что женился на единокровной сестре! От такого кому хочешь станет тошно. Он чудовище, он поднял руку на своего родного отца! Он убил мою единственную любовь!..

Выпалив все это единым духом, вдовствующая баронесса Клифф резко отвернулась; затем, прошествовав к дальнему окну, она уставилась в ночную тьму и не проронила больше ни слова.

А Джек так и осталась стоять возле кресла, с отчаянием понимая, что не в ее силах найти слова, способные сломить упрямство этой женщины.

Войдя в спальню, Джек опустилась на ковер перед камином. Остановившимся взглядом она некоторое время следила за тем, как разгорается толстое полено, а потом зажмурилась и спрятала лицо в ладонях.

Она не двинулась с места, даже когда почувствовала, как Грей положил руку ей на плечо.

— Нет, Джек, черт побери, только не сейчас! Мы еще не проиграли до конца. Пойдем со мной. Я только что вспомнил о большом портрете — его писали с моего отца, когда он был ненамного старше меня. Сразу после того, как я его застрелил, я снял этот портрет и запихал в самую дальнюю кладовку под лестницей. Пойдем же, посмотрим на него вместе!

Так, значит, он тоже не сдался и вовсе не думал о том, как устроить развод? Голос Грея звучал бодро, с надеждой. Джек подняла заплаканное лицо и постаралась поскорее проглотить дурацкие слезы.

— Выходит, — переспросила она, — у тебя сохранился отцовский портрет?

— Ну да, хотя меньше всего в жизни мне хотелось бы снова увидеть этого мерзавца! А еще я сидел внизу, в библиотеке, и пытался отыскать хотя бы какие-то записи, относящиеся к Томасу Бэскомбу или ко мне и моему происхождению. Правда, мне так ничего и не попалось, но наверняка что-то должно проявиться, ну хоть какая-то зацепка. А пока пойдем отыщем для начала этот портрет.

Он борется, он не сдался! Джек сжала ладонями его лицо.

— Прости, что я такая размазня, мне не следовало распускаться! Идем скорее!

Не прошло и десяти минут, как Грей уже вытаскивал из кладовки портрет в четыре фута высотой и два с половиной шириной. Этот шедевр, наверняка весивший больше двенадцатилетнего мальчишки, некогда спрятавшего портрет под лестницу, был завернут в плотное белое голландское полотно.

— Давай отнесем его в кабинет, — предложил Грей. Он взвалил портрет себе на спину и двинулся вперед по темному коридору.

— Джек, свети мне под ноги — тут непроглядная темень и грязь. Нужно напомнить об этом Нелле.

Не спуская взволнованного взгляда с завернутого в холстину портрета, Джек молча следовала за мужем. Она снова и снова повторяла про себя, что на этом портрете непременно должно что-то быть, какой-то знак, какое-то доказательство…