Мэри Брэддон: До горького конца

Грация отложила в сторону роман и налила большую чашку чая для управляющего. Она была всегда; рада видеть его. Мистер Ворт приносил им новости из внешнего мира и об интересном изгнаннике, сэре Френсисе Клеведоне, о котором она всегда готова была слушать. Она воображала его себе похожим на Эдгара Равенсвуда, величественным, мрачным и неучтивым.

— Нет ли письма из Австралии? — спросил мистера Ворт, — Третьего дня пришла, кажется, почта.

Грация покачала грустно головой; в этот раз письма не было.

— Последнее было длинное, и отец сказал нам, чтобы мы не ждали от него писем с каждою почтой. Если с ним случится что-нибудь, говорит он, мы это наверное узнаем от друга его Моргана.

— Конечно. Это большое утешение для вас, что он там не один.

Управляющий задумался, прихлебывая свой чай, а Грация смотрела на него, ожидая, чтобы он сказал им что-нибудь новое об интересном изгнаннике.

— У нас будет редкий сенокос в этом году, Джемс, — сказал мистер Ворт, а Джемс Редмайн в ответ слабо улыбнулся и сказал: — Да, если только в продолжение следующих двух суток выпадет дождь.

На дождь надежды мало. Мой барометр не опускался ниже тридцати две последние недели. У нас. лет десять уже не было таких трав, как в этом году.

— И это поправит дела сэра Френсиса? — спросила Грация с жаром.

— Конечно, моя милая, — отвечал мистер Ворт весело. — Одно сено даст по меньшей мере семьсот фунтов для уплаты долга. Для сэра Френсиса приятно работать. Он не брал более двухсот пятидесяти фунтов в год из доходов с тех пор, как умер его отец. Позвольте еще чашку чая, только не так сладко.

— Есть надежда, что сэру Френсису можно будет скоро вернуться сюда? — спросила Грация, наливая чай.

— Едва ли, если только не умрет внезапно его тетка, мистрис Кальвер, и не оставит ему своих денег. Но она, кажется, решилась не расставаться с ними как можно дольше.

— А она очень богата? — спросила Грация не столько для того, чтобы получить ответ, как для того, чтобы поддержать разговор. Она уже давно знала все, что мог сообщить ей мистер Ворт о мистрис Кальвер, но ей никогда не надоедало слушать все, что касалось семейства Клеведон. Они были единственные аристократы, о которых она что-нибудь знала, и служили для нее представителями благородства и величия.

— Богата ли она? Еще бы: она получает тысяч шесть или семь в год. На эти деньги можно было бы жить спокойно в Клеведоие. Сэр Лука проживал сорок тысяч в год, но теперь не прежние времена, и сельский джентльмен может жить скромно. Мистрис Кальвер, сестра отца сэра Френсиса, как вы знаете, и в свое время была известная красавица. Она охотилась с гончими, интриговала для брата на выборах и заставляла всю страну говорить о себе, так или иначе. За нее, говорят, сватались первейшие женихи, но она все ломалась и вышла замуж тридцати пяти лет за желтого старика, нажившего себе состояние в Индии. У них никогда не было детей, и все ее состояние должно перейти к ее племяннику. Она на десять лет старше брата, следовательно, теперь ей с лишком восемьдесят лет.

— Надеюсь, она проживет недолго, — воскликнула Грация. — Нет, я не то хотела сказать, Я хотела сказать, что мне было бы очень приятно, если бы сэр Френсис и сестра его приехали в свое имение. Жаль смотреть, как портится старый дом.

— Земля-то во всяком случае не портится, — сказал управляющий.

— Нет, конечно, нет. О земле заботитесь вы, умный, добрый мистер Ворт, и, кажется, бережете каждый клок травы и каждый колос. Я говорю только о доме. Обои, панель, кабинеты и все прекрасные вещи, которые вы мне однажды показывали, пропитаны сыростью и гнилью. Воображаю, какое это было великолепное место, когда там гостил Георг IV.

— Да, тогда было хорошо в Клеведоне, — сказал мистер Ворт, вздохнув. — В эти две недели было истрачено более сотни фунтов на одни восковые свечи — я видел счет из свечной лавки — и полтораста фунтов на освещение парка и оранжерей китайскими фонарями в день сельского праздника. Принц, сэр Лука и еще двое или трое сиживали, играя в карты и уничтожая кюрасо часов до четырех или до пяти утра. Хорошее было время!

— Сэра Френсиса тогда еще не было на свете? — спросила Грация.

— Да, это было еще до женитьбы его отца. Он не думал о женитьбе, пока не промотал всех своих денег, и тогда влюбился в дочь викария, мисс Агнесу Вильдер, восемнадцатилетнюю девушку. Многие, вероятно, считали его хорошею партией для нее, и мистер Вильдер был того же мнения. Как бы то ни было, но никто не помешал этому браку, а сама мисс Вильдер любила своего жениха. Он и тогда был еще красивый мужчина, несмотря на свои пятьдесят лег. Однажды утром они обвенчались в Кингсберийской церкви и отправились в Париж, чтобы провести там медовый месяц, но оттуда уже не возвратились. Сэр Лука не смел глаз показать в Англии.