Эшли Марч: Соблазнить герцогиню

С усмешкой поглядывая на жену, Филипп спросил:

— Лорд Денби, вы хорошо меня слышите?

Толстяк поднялся на ноги, низко поклонился и пролепетал:

— Да, конечно, ваша светлость.

Филипп коротко кивнул.

— Вот и хорошо, мой друг. — Герцог покосился на жену и добавил: — Придержите ее, пожалуйста. Чтобы она не сбежала, понимаете?

— Э-э… да, ваша светлость. — Денби положил пятерню на плечо герцогини.

— Что это значит?! — Шарлотта в возмущении передернула плечами, и ее ярко-синие глаза потемнели от гнева.

Филипп же, снова усмехнувшись, одной рукой крепко обхватил запястья жены, а другой накинул на них свой шейный платок. Крепко затянув импровизированные наручники, он с удовлетворением кивнул и, снова взглянув на Денби, произнес:

— Великолепно. Благодарю вас. Теперь можете отпустить ее.

— Что ты делаешь, Филипп?! Это возмутительно! — закричала герцогиня. — Немедленно развяжи меня!

Шарлотта давно уже не называла его по имени. И хотя сейчас его имя прозвучало в ее устах как проклятие, слышать его было все же приятно…

Положив руку на плечо жены, Филипп снова окинул взглядом игорный зал. Блудницы и продажные женщины, распутники и негодяи — все они смотрели на него со страхом и изумлением, и никто из них не произносил ни слова. А жена, сверкнув своими сапфировыми глазами, процедила сквозь зубы:

— Отпусти меня, ты, высокомерный подле…

Филипп прикрыл ее рот ладонью и тут же достал из кармана носовой платок.

— Я надеялся, дорогая, что в этом не будет необходимости, но, увы, ты вынуждаешь…

Жена попыталась его укусить, но Филипп вовремя убрал руку — он нисколько не сомневался в том, что Шарлотта действительно вонзила бы зубы в его ладонь, Да-да, она жаждала его крови!

Разумеется, герцог не собирался вставлять кляп в рот супруги, просто хотел немного приглушить ее вопли и крики. Чуть придержав кончиками пальцев носовой платок у губ Шарлотты, он быстро завязал узел у нее на затылке. Отбросив с ее лица темно-каштановые пряди, он вдруг вспомнил о тех временах, когда сжимал жену в объятиях и осторожно проводил пальцами по этим шелковистым волосам…

Внезапно Шарлотта, изловчившись, с силой ударила его каблуком по ноге. Поморщившись от боли, Филипп прижал ее спиной к груди и, крепко обнимая, подтолкнул к двери. Не желая идти, Шарлотта повисла у него на руках, и ему пришлось тащить ее к выходу. Она пыталась вырваться, но он, чуть приподняв ее и еще крепче прижав к себе, медленно приближался к двери.

И тут «зрители» внезапно оживились, громко заговорили, обсуждая действия герцога, и, конечно же, никто из них не считал подобные действия приемлемыми и допустимыми. Решив побыстрее покончить со всем этим, Филипп на мгновение отпустил свою пленницу, затем, наклонившись, подхватил ее, закинул себе на плечо и вынес из заведения. Шарлотта же молотила его по спине кулаками и выкрикивала отборнейшие ругательства — очевидно, он все-таки не слишком туго затянул узел у нее на затылке.

Покинув игорный дом, герцог быстро направился к своему экипажу.

Слуга тотчас же открыл перед ним дверцу.

— Пожалуйста, милорд, — проговорил он с невозмутимым видом.

Шарлотта отчаянно завизжала, когда муж принялся заталкивать ее в карету. Уже в экипаже она закричала:

— Черт тебя побери, Филипп! Как ты посмел?!

Не обращая внимания на вопли жены, герцог забрался в карету и молча сел напротив. Дверца тотчас же закрылась, а минуту спустя, когда кучер и слуга заняли свои места, экипаж тронулся с места.

Задернув шторку, Филипп вздохнул с облегчением.

Все-таки он решился на это. Он похитил собственную жену.

Пытаясь успокоиться, Шарлотта сделала несколько глубоких вдохов, но это не помогло — ее по-прежнему трясло. Ведь этот негодяй не только заткнул ей рот, но еще и руки связал! Ох, какой же негодяй!..

Взглянув на мужа, Шарлотта пробормотала:

— Я ненавижу тебя, ненавижу… — Но как же он посмел? Три года он пренебрегал ею, а сегодня безжалостно унизил…

Пожав плечами, герцог тихо сказал:

— Да, я знаю, что ты меня ненавидишь. Ты постоянно напоминаешь мне об этом, дабы я не забыл. Очень любезно с твоей стороны.

Шарлотта внимательно посмотрела на мужа. Он говорил с ней сейчас так же, как обычно, — насмешливо и язвительно. И все же мужчина, сидевший теперь напротив нее, вел себя довольно странно, совсем не так, как должен был вести себя герцог Радерфорд. И казалось даже, что перед ней какой-то незнакомец…