Анита Амирезвани - Кровь цветов

Многие путешественники были в восторге от персидских ковров; они были небольшой, но любимой частью и моей жизни, с тех пор как я подростком получила от отца свой первый ковер. Ковры, описанные в этом романе, в основном иранского образца по выбору цветов, способам окраски и вязанию узлов. Хотя я сверялась с десятками работ по коврам, двумя главными источниками информации оставались: «Традиционные ремесла Персии» X. И. Вульфа и «Узлы, которые связывают: Социальная история иранского ковра» JI. М. Хельфготта. Мысли о духовности, выраженной коврами Среднего Востока, обсуждались во множестве публикаций, включая выставочный каталог «Образы рая в исламском искусстве», изданный Ш. С. Блейр и Дж. М. Блумом, и в эссе, таких как «Символика восточного коврового орнамента» Ш. В. Р. Камманна. Сходные идеи об архитектуре изложены в работе Н. Ардалана и Л. Бахтияр «Чувство единого: Суфийские традиции персидской архитектуры».

Несколько читателей выразили любопытство касательно распространенности временного брачного контракта, описанного в романе, известного как сигэ. Эта форма брака была частью иранской культуры в течение сотен лет и сейчас активно используется и мужчинами, и женщинами. Главным источником информации для меня была исследователь Ш. Хаери и ее книга «Закон желания: Временные браки в шиитском Иране», включающая интервью с современными участниками сигэ и предоставляющая детальное отображение этого сложного и необычного института.

При разысканиях для этой книги я также заинтересовалась обширной устной традицией Ирана. Многие путешественники отмечали, что большинство неграмотных иранских крестьян могли прочесть наизусть длинные поэмы; даже сейчас иранцы играют в игру, когда каждый участник должен вспомнить стихи и прочитать их. Вдобавок к стихам устная литература передавала огромное число сказок, легенд, фаблио, рассказов, поучительных историй о духовном росте.

Наслоение или гнездование историй — обычная практика в фольклоре Среднего Востока, знакомая читателям «Тысячи и одной ночи». На меня в этом очень сильно повлиял Низами, персидский поэт XII века, написавший «Хафт пайкар» («Семь портретов»), книгу в стихах о подвигах шаха, которая включает в себя семь задумчивых рассказов о любви. На мой взгляд, сплетение историй у Низами совершенно параллельно переплетению орнамента иранского ковра, создающего узор бесконечного богатства и глубины.

Из семи сказок, чередующихся с главами моего романа, пять — пересказ традиционных иранских или исламских историй. В тех случаях, когда это казалось мне необходимым для романа, я свободно адаптировала оригинал. Слова, открывающие каждую сказку, «Сначала не было, а потом стало. Прежде Бога не было никого» являются отражением моего грубого перевода иранского выражения, эквивалентного «Когда-то давным-давно…».

Сказка в конце второй главы была записана в книге «Персидские верования и обычаи» А. Массе. Оригинальным источником для Масс был сборник иранских сказок «Чехарде ифсане эз ифсанеха-е ростайи Иран», составленный в Кермане и опубликованный Кухи Кермани в 1936 году.

Истории, помещенные в конце третьей и четвертой глав, были стихами уже упомянутого поэта Низами. История в третьей главе строится на фрагментах истории Лейли и Меджнуна, существовавшей задолго до пересказа ее Низами, создавшего свой вариант. Моим главным источником была «История Лайлы и Мажнуна», переведенная доктором Р. Гелпке при участии Э. Маттини и Д. Хилла, но я использовала иранское имя Лейли. История о рабыне Фетнех в четвертой главе взята из «Хафт пайкар» Низами; я использовала перевод исследовательницы Дж. С. Мейсами. Её подробные комментарии делают эту чудесную книгу доступной для понимания и наслаждения.

Сказка в конце пятой главы — адаптация традиционной исламской истории, в то время как сказка шестой главы смоделирована по той, что открывает книгу поэта Фарида аль-Дин Аттара «Иллахи-Нама» («Книга Господа») в переводе Дж. Э. Бойла. Аттар, чья долгая жизнь растянулась на большую часть XII столетия, больше известен читателям как автор знаменитой суфийской поэмы-притчи «Совет птиц».

Сказки, появляющиеся в первой и седьмой главах, сочинены мной. Эти рассказы, как и основное повествование романа, глубоко пронизаны языком традиционной иранской сказки, равно как и сближены с ее персонажами и сюжетом. Язык романа также вдохновлен книгой замечательного ученого А. Шиммель «Двухцветная парча: Образы персидской поэзии».