Джулия Лонг - Ловушка страсти

Кажется, у герцога не было ответа. Но его глаза сверкнули, и он, подлец, улыбнулся, словно учитель, ставший свидетелем просветления глупого ученика.

— Теперь ты понимаешь? — требовательно спросил он.

Женевьева по-прежнему не была готова ответить.

— А теперь мне придется разбить Гарри сердце.

— Правда? — тихо переспросил он, сделав к ней шаг.

Она шагнула назад.

— Я не хочу этого делать.

— Все имеет цену, Женевьева, — мягко продолжал герцог, приближаясь к ней.

Она закрыла лицо руками. Ее щеки горели. Так было всегда рядом с ним.

— Ужасная цена. Он так меня любит.

Ее голос дрогнул. Она говорила так, словно это вина Гарри.

— Ты не сможешь сделать так, чтобы всем было хорошо, Женевьева.

— Хватит меня поучать! Я не желаю никому причинять боль.

— Тогда очень жаль, что ты любишь только меня, — ответил герцог.

Наступило молчание.

Они в изумлении смотрели друг на друга, впервые услышав проскользнувшее между ними слово.

И тут же их взгляды стали настороженными.

Женевьева вздохнула и прикрыла глаза.

— Подлец, — прошептала она.

Сейчас это было похоже на признание в любви.

Уголок его губ чуть заметно дернулся. Видимо, он тоже на миг затаил дыхание.

Стоя совсем близко, они продолжали внимательно изучать друг друга.

— Ты разлюбил меня? — прошептала она. Странно, что у нее хватило смелости спросить. — Потому что я была такой глупой?

— Сначала скажи, зачем ты приехала сюда, а потом я отвечу на твой вопрос.

Своеобразная шутка герцога. Он не стал ее оправдывать, когда она назвала себя глупой.

Кровь шумела у нее в ушах.

— Негодяй, — наконец в унисон произнесли оба.

Она собиралась ответить ему. Слова были совсем близко. Ей казалось, она вот-вот полетит от ощущения какого-то радостного страха. Снова головокружение… Влюбленный человек всегда чувствует себя либо очень странно, либо сходит с ума от наслаждения, но от этого головокружения Женевьеве казалось, будто земля уходит из-под ног. И тут же перед ней открылась вечность, только она не была уверена, будет ли она принадлежать ей. Сможет ли она когда-нибудь ее коснуться.

Теперь все зависело от человека, которого она почти оттолкнула.

Ей придется ему сказать.

Онемевшими губами она с трудом произнесла три слова. Ее голос был еле слышен, но эти слова были предназначены лишь для него, они уже жили в ней еще до ее появления на свет.

— Я люблю тебя.

Три самых могущественных слова на свете для самого влиятельного мужчины в Лондоне, сказанные таким слабым голосом.

Сначала Женевьеве показалось, что ничего не изменилось. Герцог остался стоять на месте. Но тут она заметила: он словно ожил. Она никогда не забудет его глаза в тот миг.

И еще она увидела, как дрожат его руки.

Глаза тут же защипало от набежавших слез.

Одна слезинка покатилась по щеке, и Женевьева сердито смахнула ее.

И герцог, который всегда был так сдержан, вдруг принялся откашливаться. Когда он заговорил, его голос был не громче, чем у нее.

— Я тоже люблю тебя, Женевьева.

Он сказал это очень тихо, словно они оба были в церкви или он произносил заклинание. Но Женевьева ни на миг не усомнилась. Они уже привыкли разговаривать шепотом, потому что в основном все их беседы велись в темноте.

И вряд ли герцог в последнее время подходил близко к церкви.

— Хорошо, — шмыгнула она носом.

— И я почту за честь, если ты согласишься стать моей женой, — добавил он.

Наконец-то настоящее предложение!

— Как только ты бросишь Гарри.

Сущий дьявол! Кто в здравом уме согласится выйти замуж за этого человека? Наверное, она сошла с ума. Это была ужасная дерзость с ее стороны. Она смеялась и плакала одновременно.

— Хорошо, я стану твоей женой.

— Хорошо? — ласково поддразнил он и стремительно заключил Женевьеву в объятия.

И тут герцог дал волю своим чувствам, и все его тело затряслось.

Он боялся. Никогда в жизни он так сильно не рисковал. Он почти потерял ее. Но он был игроком, и легенды не лгали: герцог Фоконбридж выигрывал всегда, даже теряя.

Она крепко обняла его и успокаивала, как он успокаивал ее прошлой ночью, когда она бегала по всему дому в поисках его, а потом подарила ему всю свою любовь, еще не понимая, что это.

А герцог уже знал.

Он целовал ее волосы, лоб, губы.

— Мне придется всем рассказать. Придется разбить сердце Гарри. Это причинит ему много горя. Наверное, все будут очень переживать.

— Ты можешь все свалить на меня. Все равно все считают меня бессердечным негодяем.