Маргарет Мур - Похищение прекрасной Рианон

Лорд Синвелин усмехнулся.

– Видите вон там огромную скалу? Туда еще порядочно добираться.

Брайс проследил за указательным пальцем лорда и смог разглядеть лишь большой серый утес, прижатый к холму, но никак не крепость.

– Ну, теперь мы обсохнем! – весело крикнул лорд Синвелин и пришпорил коня. Остальные галопом последовали за ним.

Очертания замка сделались более различимыми. Его стены и башни были сложены из прочного камня. Вскоре они достигли внешних стен, и Брайс увидел прижавшиеся к крепости ветхие лачуги, которые трудно было назвать деревней. Казалось, что дождь вот-вот размоет их. Из домов никто не появился, вероятно, жители спрятались от непогоды.

Укрепления Эннед-Бейча выглядели крепкими, а деревянные ворота – массивными. Всадники проскакали под полуопущенной решеткой и очутились во дворе. Рядом с башней стояло еще одно четырехугольное здание, построенное из неотесанного серого камня. Брайс догадался, что это зал. Остальные строения во дворе были обычными хижинами, обмазанными глиной.

Лорд Синвелин крикнул по-валлийски, и из двери зала высунулась чья-то голова. Увидев, кто кричит, человек открыл дверь и торопливо вышел, укрываясь рваной шерстяной шалью. Лицо у него было бледное, а вид испуганный.

Лорд Синвелин продолжал кричать по-валлийски, и на его крики из хижин появились еще люди, такие же оборванные и изможденные. Было видно, что хозяину они не рады.

Брайс вспомнил, как отец, бывало, говорил, что сытый крестьянин всем доволен. Правда, отец слишком прямо следовал этой поговорке, и его коттарии [3], не скупясь, присваивали себе урожай. Об этом Брайс узнал уже потом, когда стало известно о долгах отца.

Брайса удивило, что лорд Синвелин, щедрый по отношению к своей свите, так скуп в отношении жителей Эннед-Бейча.

Синвелин спешился и непринужденно улыбнулся Брайсу.

– Заходите внутрь и грейтесь. Затем подкрепимся, друг мой. Не знаю, какие постели нас ждут, но хорошо, что хоть от дождя укрылись.

Брайс кивнул и отдал поводья слуге, затем последовал за лордом Синвелином в небольшой и совсем пустой зал.

Лорд Синвелин подошел к пустому очагу и с выражением величайшей досады, уперев руки в бока, огляделся. У стены стоял один-единственный деревянный стол, а через узкие окна, пробитые высоко в стенах, падали дождевые капли.

Лорд Синвелин сердито нахмурил брови.

– Не успел я уехать, и что же застаю? Они растащили все добро!

– Кто, милорд? – не выдержал Брайс. Неужели в этой части Уэльса полно разбойников? Наверное, поэтому у слуг такой несчастный вид. Но тогда почему они не обрадовались возвращению Синвелина и солдат?

– Слуги, конечно! – со злобой ответил хозяин. – Ленивые псы. Их всех следует повесить, чтобы кости склевали вороны!

– Зачем же им было так гневить вас, милорд? – попытался урезонить Синвелина Брайс. – Они, вероятно, сложили вещи в сарай для сохранности.

У двери, ведущей в кухню, послышался шорох: за ними с опаской наблюдали старуха и две женщины помоложе.

Лорд Синвелин приветливо их окликнул, а Брайс бросил на него удивленный взгляд – гнев лорда потух в одно мгновение. Синвелин подошел к женщинам и стал как ни в чем не бывало с ними разговаривать. Старуха закивала в ответ и заковыляла прочь, а Синвелин с улыбкой сказал Брайсу:

– Вы были правы – они убрали мебель, так как не знали, когда я вернусь. К сожалению, у них почти не осталось еды. Урожай, видно, погиб. – Он пожал плечами. – Но это неважно – у нас в фургонах найдется провизии на несколько дней, а в горах неплохая охота. – Он со вздохом оглядел зал. – Наверное, мне следовало почаще сюда наведываться.

Когда в зал вошли солдаты, лорд Синвелин подозвал Мадока. Тот ткнул кулаком в плечо своего приятеля Туэдура, и они вместе подошли к хозяину.

Туэдур был ниже Мадока, но Брайс не сомневался в том, что сильнее. Туэдур так же, как и Мадок, с ненавистью смотрел на Брайса – то ли оттого, что Брайс – нормандец, то ли из-за случая с Рианон.

Поговорив с лордом Синвелином, Мадок и Туэдур нехотя вернулись во двор, а остальные разбрелись по залу, недовольно ворча. Сам же лорд Синвелин прохаживался между ними и старался их утихомирить. Из кухни появилась служанка – девушка лет пятнадцати, не больше. Она принесла камышовую солому, которую стала раскидывать по каменному полу. Каждый раз, когда она наклонялась, кто-нибудь из мужчин отпускал явно непристойное замечание, судя по смеху и перемигиваниям, которыми они обменивались. Девушка краснела, а Синвелин улыбался и не вмешивался в эти забавы.