Натали Якобсон: Рианон

– Они так же крылаты, как и мои бывшие собратья и так же сильно обезображены.

В пасмурном осеннем небе над горной грядой пестрело и извивалось яркое облако из чешуйчатых драконьих тел. Красные коралловые гребни, перепончатые лапы с когтями, мощные хвосты, черные и изумрудные, сверкающие злобой глаза и оскаливающие пасти, из которых вот-вот вырвется всесокрущающий огонь – воинство достойное Люцифера. Мадеэль криво усмехнулся. Тонкие бледные пальцы плотнее запахнули алый плащ – уже не нужную маскировку. Теперь по миру уже открыто ходили слухи о том, каков он, но о правде мало кто догадывался. Только эти существа видели его насквозь и почитали чуть ли не за бога, а он отдавал должное их силе и необычности. Драконы. Целый фейерверк многоцветных, извивающихся живым орнаментом тел. Бесформенная радуга над мрачнеющим небом. Надрывные крики птиц стихли вдали. Певчих стай попросту больше не осталось, над горами и долиной все пространство занимала только огромная, всесильная армия озлобленных драконов. Сегодня их огонь обрушится на город по его приказу, и все будет кончено.

– Тебе совсем не будет жаль, когда погибнет все, что ты недавно ценил? – юный странник, расположившийся на валуне, задумчиво наблюдал за клокочущей тучей над горами.

– Этот мир для меня всего лишь место ссылки. Да, он почти целиком мой, но если он погибнет, мне не о чем будет сокрушаться, – возможно, он немного лгал, возможно, те безумные опасные ночи, когда она проводила его по темным улицам Лоретта, были единственным, о чем стоит сожалеть.

– А они? – путник кивнул на стаю драконов, которых становилось все больше, и за размахами их кожистых крыльев уже почти не было видно небес. – Они действительно когда-то были твоими собратьями.

– Возможно, – Мадеэль пожал плечами, и крылья за спиной вздрогнули. Он до сих пор прятал их и делал вид, что сам не знает, почему неуязвим. Пускай соперники шепчутся о том, что рыцарь, победивший их, не человек, что его красивые глаза блистают молниями в разгар боя, а меч всегда разит без промаха, что его рукой управляет некая незримая сила, что под его доспехами спрятаны крылья. Напрасны их попытки узнать, кто он такой на самом деле. Об этом знает только одна… но, Мадеэль предпочитал сейчас не думать о ней. А сердце горело еще сильнее и болезненнее, чем небесный огонь, когда-то тысячелетия назад обжегший его чело. Теперь его кожа по-прежнему была гладкой и прозрачной, но невидимая печать сохранилась.

Мадеэль тряхнул головой, пытаясь стряхнуть с себя воспоминая, как дурной сон. Ветер трепал его ангельские кудри. Когда-то они были ярче солнца, такими светлыми и чистыми, что ими восхищались даже в раю, сейчас они поблекли до золотистого цвета пшеницы, но все еще продолжали приводить в восторг смертных. Ему повезло, он, по крайней мере, остался красив, а вот его былые друзья стали слишком безобразны. Лишь к некоторым красота иногда возвращалась на краткий миг, чтобы снова потухнуть, уступая место еще большему уродству. И уже не раз такое происходило на глазах у смертных. Мадеэль болезненно зажмурился.

– Надеюсь, такое никогда не случится со мной. Кто-то из них мог быть как я. Те, кого не досчитались, потом другие, но сейчас … посмотри на них. Даже если я знал их раньше, то не узнаю теперь…

– Ты же не хочешь стать, как они?

– Конечно, нет, – а ведь его светлые крылья уже начали темнеть. Внутри все клокотало от гнева и огня. – Но после сегодняшней ночи, возможно, я стану еще хуже.

– Не делай этого…

– Я уже все решил. Возможно, высшие силы другого мнения, но те, кто живут в Лоретте, заслужили этого. Их зло перешло все пределы. Пора устроить самосуд. Я мог бы сделать это в одиночестве, пронестись над городом со своим мечом, но что за полководец без армии. С драконами за спиной любой стал бы более внушителен.

– И она тоже?

Мадеэль вздрогнул. Крылья затрепыхались так, что даже плащ уже не мог скрыть их. Он хотел пуститься в полет прямо сейчас, опережая и драконов, и ветер, и, главное, наступающие сумерки. Эта ночь отнимет у него все, так почему бы не опередить ее. Ведь у него же сильные крылья, он успеет проникнуть в башню с последним лучом света и забрать то, что ему нужно с собой. Лишь огромным усилием воли он взял себя в руки. Зачем все это? Он ведь привык быть один.

– Не нужно о ней, – только и обронил он, потом небрежно облокотился об огромный валун и стал равнодушно наблюдать за драконами.