Марси Ротман - Плененное сердце

Нэвил взял бумажник, который достал Пирс.

— Харвей Кортнэйдж, Боже мой, — сказал Нэвил, вытряхивая содержимое. Там обнаружилось два комплекта проездных документов и банковская квитанция, из которой следовало, что со счета была снята крупная сумма денег.

— Кортнэйдж всегда оправдывал Пэнэмана. Но что общего могло быть между ними? — удивился Нэвил.

— Они тебя обирали, а ты об этом ничего не знал, — жестко отрубила Колби. — Спроси кого угодно. Моуртон самое преуспевающее поместье на пятьдесят миль в округе, а книги отчетности Пэнэмана этого не отражают. Откуда бы тебе знать, если ты не соизволял наведываться сюда?

Браунинг чувствовал себя простофилей. Однажды, если она даст ему такую возможность, он расскажет ей, почему для него так тяжелы воспоминания, связанные с Моуртоном. Именно сюда приехал он после Бадайоса и Грэйсии, сломленный и совершенно опустошенный. Выслушает ли она его когда-нибудь? Захочет ли когда-нибудь понять? Вряд ли ей приходилось сомневаться в будущем и ругать судьбу так, как ему во время долгого и одинокого изгнания в Моуртоне.

Мэйтлэнд почувствовал, что должен вмешаться и вернуть Нэвила в настоящее.

— Все это не проливает света на то, где сейчас находится Пэнэман, не правда ли, Пирс?

Старый следопыт согласился.

— В пещере я как следует наследил. А насчет того, где он теперь может быть, у меня есть предположение.

— Так значит, ты его не видел? — Колби сидела на краешке стула. — Он все еще бродит на свободе?

— Теперь он знает, что кто-то идет по его следу. Как ты думаешь, что он сделает? — спросил Нэвил.

— Я бы на его месте взял того маленького пони, которого он держит у ведьмы, и умчался бы отсюда со скоростью пули.

— Но ты не думаешь, что он так сделает? — Нэвил мгновенно уловил интонацию Шэда.

— Разумеется, нет, — согласился Пирс. — Он ждет своего часа.

Ни у кого не возникало сомнений насчет того, что замышляет Пэнэман.

— Мне кажется, мы слишком церемонимся с мистером Пэнэманом, — сказал наконец Нэвил. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Тарн, уведи, пожалуйста, Колби в ее комнату.

Тон Нэвила не оставлял сомнений в том что ему вряд ли понравится, если она заупрямится. Мэйтлэнд, искушенный по части обращения со своенравными женщинами, проводил Колби до ее спальни.

— Я думаю, что ты и моя жена — самые восхитительные и смелые женщины, каких я когда-либо знал, но при всем моем уважении, Колби, сейчас тот самый момент, когда твое присутствие становится помехой, — сказал он нежно. — Доверься своему мужу вне зависимости от тех чувств, которые ты к нему питаешь. Он заботится о тебе, о твоей семье, о своей матери, а эти споры, пикировки, в которые ты его втягиваешь, твое стремление взять на себя командование, — все это лишь отвлекает его от дела и мешает сосредоточиться.

Колби не привыкла подчиняться чужой воле, она начала было возражать, однако Тарн был человеком, которого она уважала, и он не собирался уступать.

— Дорогая леди Браунинг, поверьте, что другие не менее вас наделены способностями и так же целеустремленны, как и вы сами. — Взгляд Тарна явно свидетельствовал о том, что он не намерен нянчиться с нею дальше. — И вот еще что. Этот мир весьма несовершенен, и, возможно, когда-нибудь все изменится. Но в 1820 году мужчины скорее положат свои жизни за мужчину, который вел других в битве и остался жив, нежели за неопытную, никак не зарекомендовавшую себя женщину, вне зависимости от ее способностей.

Мэйтлэнду в конце концов все же удалось заставить Колби замолчать. Она слишком хорошо знала изнанку армейской жизни, чтобы не придавать значения оценке и пониманию врага, преимуществам и недостаткам собственных сил. От Мэйтлэнда исходило такое чувство уверенности, и поэтому то, что он сказал дальше, полностью разрешило оставшиеся у нее сомнения.

— Нэвил был одним из самых находчивых и уважаемых младших офицеров в армии Веллингтона. Герцог лично говорил мне об этом. Нэв достойный соперник Аугустусу Пэнэману, независимо от того, следопыт он или нет.

Тарн довел Колби до ее двери, поцеловал руку и пожелал спокойной ночи.

Вернувшись, Мэйтлэнд нашел Нэвила оживленным. На столе перед ним лежали разбросанные рисунки и планы.

— Вот, что мы собираемся сделать, Тарн, — сказал он. Пирс тем временем с восхищением продолжал рассматривать рисунки. — Завтра утром мы собираемся предпринять шумную атаку на Пэнэмана, при этом обойдя с фланга ферму немой.