Джейн Кренц: Безрассудство

— Более чем удивительно, — согласилась с ней мать. Она улыбнулась появившемуся Кларингтону. — А вот и ты, дорогой. Тебе весело?

— Вполне. — Кларингтон отхлебнул шампанского из бокала, который держал в руке, и огляделся. — Прекрасный старинный замок. Я уже осмотрел гербы и доспехи. Некоторые устроены весьма интересно. Я тебе уже говорил, что сегодня утром Уальд показывал нам необычный механизм у себя в подвале? Он встроен в стену, с его помощью открывается и закрывается потайная дверь. Ты видела это, Феба?

— Да, папа, я видела. — Неприятные воспоминания заставили Фебу вздрогнуть.

— Чрезвычайно остроумный механизм. И подумать только: его изобрели несколько веков назад.

— Все ясно, папа. — Феба прервала разговор, к ним приближалась Мередит с супругом.

Мередит, в бледно-розовом с серебром платье, была, как никогда, прелестна. Даже Троубридж, нацепивший почему-то тунику, улыбнулся Фебе.

— Необычный праздник, Феба, — произнес он. — Очень занятно. И очень удачно, я хотел сказать.

— Правда, правда, — подтвердила Мередит, — первый же прием тебе удался на славу. Должна сказать, все обсуждают твои драгоценности. Женщины тебе завидуют все до одной.

Феба улыбнулась, чувствуя тяжесть жемчужного ожерелья на шее.

— Тебе нравится?

— Очень, — ответила Мередит. — Такой странный жемчуг не каждой был бы к лицу, но на тебе он выглядит потрясающе. И потом, он прекрасно подходит к твоему платью, хотя, по-моему, этот красный цвет чересчур ярок.

— Спасибо. — Феба оглядела свое алое платье. — У меня есть еще одно красное платье, которое мне купил Уальд, и я хотела надеть его, но он сказал, что оно недостаточно средневековое, так что пришлось заказать это.

Из толпы вынырнул Энтони.

— Поспеши на помощь своему мужу, Феба. Он пытается спастись от толпы поклонников. Они захватили его где-то у главного входа.

Феба приподнялась на цыпочки, высматривая мужа. Он стоял под аркой входа в окружении нескольких энтузиастов. Поймав взгляд Фебы, он послал ей взгляд, полный отчаянной мольбы.

— Прошу меня извинить, — произнесла Феба, обращаясь к родным, — Энтони совершенно прав. Пора спасать Уальда.

Подобрав юбки, Феба начала прокладывать путь через толпу, пока не добралась до Габриэля. Он схватился за ее руку.

— Любопытно, о чем мне желает поведать жена в приватной беседе? — спросил он, обращаясь к толпе.

Кучка поклонников прекрасно поняла намек и нехотя расступилась. Габриэль повернулся к Фебе.

— Предупреждал тебя, что это крайне неразумная идея, — проворчал он. — Я вовсе не собираюсь превращаться в знаменитого писателя.

— Глупости, — возразила Феба, — ты почти все время будешь в безопасности здесь, в «Дьявольском тумане». Конечно, тебе изредка придется встречаться с поклонниками, как сегодня. Но ты вполне сумеешь справиться с ними.

— Разве что изредка, — грозно предупредил он. Глаза его сверкали.

— Совсем редко, — заверила его Феба, одарив сияющей улыбкой. — К тому же это много значит для дальнейших успехов. Держу пари, как только мы вернемся в Лондон, понадобится еще пять или шесть тысяч экземпляров. Придется заказать. Все наши гости просто ждут не дождутся, вернувшись домой, тут же сообщить всем своим родным и друзьям, кто на самом деле был автором «Искателя приключений». Деньги так и потекут в магазин Леси.

— У тебя душа торговца, любезная моя.

— Это у нас в крови, — весело согласилась Феба. — Просто потребовалось время, чтобы семейный талант обнаружился и у меня.

— Когда же ты признаешься родным, что стала партнером такого достойного человека, как Леси?

— Со временем. — Феба рассмеялась. — Но сейчас я должна кое в чем тебе признаться.

Габриэль мрачно созерцал ее лицо.

— Ты утаила от меня еще какой-нибудь секрет?

— Очень маленький секрет, — зарделась Феба. — Кажется, у нас будет ребенок, милорд.

Несколько мгновений Габриэль молча смотрел на нее. Его зеленые глаза засияли, и он медленно улыбнулся жене:

— Вот уж не думал, что могу стать еще счастливее, чем был, любовь моя. Но сейчас понимаю, что ошибался. — И он заключил Фебу в объятия.

— Бога ради, Габриэль. — При всем своем безрассудстве Феба была шокирована. Она быстро огляделась по сторонам. — Что ты позволяешь? Не посмеешь же ты поцеловать меня при всех.

Габриэль взглянул на девиз, высеченный в камне прямо у него над головой: Audeo. Он усмехнулся:

— А вот тут ты ошибаешься, любовь моя. Еще как посмею. Более того, ты поцелуешь меня в ответ, ибо ты так же отважна и безрассудна, как и я.