Эльза Вернер - Цветок счастья

– «Относится благосклонно», – повторил тайный советник. – Не благосклонно, а он в совершенном восторге от тебя, предсказывает тебе блестящее будущее, и наговорил столько лестного в твой адрес, что я был сконфужен. Да, ты моя гордость, моя радость!

– А ты забыл, папа, что всегда называл меня бездельником? Я так привык к этому слову, что мне жаль, что я его больше не слышу! – смеясь, заметил Генрих.

– А что вы скажете на это, Гвидо? – спросил старый Кронек, желавший, чтобы весь свет принимал участие в его радости. – Вы, вероятно, были единственным человеком, знавшим тайну моего сына, и тоже молчали до сих пор!

– О чем вы говорите? – спросил Гельмар с ласковой улыбкой. – Кажется, Генри достиг какого-то дипломатического успеха, который для всех еще остается тайной? Может быть, он написал какую-нибудь важную для государственной службы статью, которая дает ему надежду со временем тоже быть тайным советником? Нет, я ничего не слышал о его успехах! – насмешливо прибавил поэт.

– Как? Вы не были посвящены в его тайну? – воскликнул Кронек. – Вы не знаете, что он автор той знаменитой пьесы, которая наделала столько шума и в обществе, и в прессе и которую все называют образцом художественности и поэзии?

Гельмар побледнел как полотно; он начал догадываться, о чем идет речь.

– Вы шутите, господин Кронек! Вы думаете, что автор «Альпийской феи»…

– Стоит перед тобой! – спокойно закончил Генрих, слегка кланяясь поэту.

Гвидо схватился за спинку кресла, чтобы не упасть от волнения. Это было уж слишком! Он мог перенести потерю невесты, на которую рассчитывал как на свою собственность, мог перенести оскорбление, нанесенное ему в ее присутствии, но мысль, что Генрих – писатель, завоевавший сразу все симпатии публики, была для него невыносима! Он был так сражен, что не мог произнести ни одного слова, и все присутствующие заметили, до какой степени он был расстроен. Наконец он овладел собой.

– Генри, с твоей стороны это непростительно, что ты даже от меня скрыл подобную вещь, – с укором заметил он. – Итак, отныне ты мой собрат по искусству, тоже поэт!

– Да, но с одной душой! – резко ответил Генрих. – Хотя ты находишь, что только обыкновенные смертные должны считаться с общепринятой моралью, но я думаю, что и для нас, поэтов, она необходима.

Гельмар закусил себе губы до крови. «Для нас, поэтов!» Он должен был спокойно выслушать эти слова из уст Генриха Кронека, которого еще месяц тому назад никто не знал и который теперь вдруг стал известнее «самого Гельмара».

– Ну, в столице я сообщу великую новость! – с притворной радостью воскликнул Гвидо. – А теперь я должен спешить, чтобы не опоздать на скорый поезд. Честь имею кланяться, мадам, – обратился он к Эвелине и Кетти, – будьте здоровы, ваше превосходительство, до свидания, Генри! Мы с тобой остаемся, конечно, старыми друзьями? Всего хорошего!

Дверь за поэтом закрылась.

– Теперь он напишет самую ядовитую статью по поводу моей «Альпийской феи», – сказал Генрих, наклоняясь к Эвелине. – Я ничего не имею против того, чтобы с этого момента мы стали с ним открытыми врагами.

– Да, этот господин задыхался от злости и зависти, это было очень заметно, – проговорил Эбергард. – Будьте осторожны. Генри, с таким завистливым врагом, он может отравить вам жизнь.

– Да, я не сомневаюсь, что он примет все меры для этого. Впрочем, он будет не единственным в этом роде. Путь к славе – очень тяжел и опасен; мне придется подчиниться общей участи.

– А ты не боишься препятствий? – тихо спросила Эвелина, прижимаясь к его плечу.

Генрих улыбнулся, и его глаза засияли уверенностью в своем счастье.

– Нет, Эви, я ничего не боюсь! Я не боялся упасть в пропасть, когда срывал со скалы мою «альпийскую фею», и за это она оставалась верна мне во всех невзгодах моей жизни. Она была моим ангелом-хранителем в борьбе за славу и счастье, она охраняла меня и в ледяной пустыне! Мне не страшны тернии жизни, когда я нашел свой цветок счастья, который так чудно цветет и благоухает.

Лишь смелым над пропастью ляжет дорога,

Лишь им улыбнется цветок-недотрога,

Волшебный, стыдливый цветок.

[1]Фавор – благосклонность, расположение. (Прим. ред.)

[2]Фактотум – в данном случае - вмешивающийся во все, сующий всюду нос. ( Прим. ред.)

[3]Филистер – самодовольный и ограниченный человек с узким обывательским, мещанским кругозором и ханжеским поведением. ( Прим. ред. )