Кэндис Кэмп: Узы любви

— А откуда вам известно, что… — начала Педжин, но замолкла с широко открытыми глазами, переведя взгляд на Хэмптона. — Вы подозреваете, что…

— Педжин, чем меньше ты будешь знать обо всем этом, тем лучше для тебя и для меня спокойнее. Если его найдут, то, считай, он уже покойник, да и я, вероятно, тоже.

Педжин судорожно вздохнула:

— Да, мисс, я понимаю. Я буду держать рот закрытым, а уши открытыми.

Когда Педжин ушла, Кетрин вновь уселась в кресло, не сводя взгляда с бледного лица Мэттью. Страх накатывал на нее волной, но она упорно его отгоняла. Удастся ей выпутаться как-нибудь! Она в это верила.

До середины следующего дня он не приходил в сознание. Она подпрыгнула с бешено застучавшим сердцем, когда, наконец, его ресницы задрожали и веки приподнялись. Его взгляд упал на нее, и Хэмптон чуть заметно улыбнулся:

— Кетрин.

— Шшш, — она бросилась к постели и, наклонившись к самому его лицу, прошептала:

— Ты не должен разговаривать! Нельзя шуметь! Ты в моей комнате в доме моей кузины, и тебя не должны здесь обнаружить!

Он кивнул в знак согласия, взял ее руку в свою и поднес к губам. Через секунду он снова спал, и весь день он то засыпал, то просыпался, но Кетрин все-таки удалось однажды продержать его в сознании достаточно долго, чтобы покормить.

Ночь она опять провела в кресле, опасаясь лечь с ним рядом, чтобы не задеть случайно во сне его сломанные ребра. Ближе к утру ее разбудил звук его голоса. Он бредил. Кетрин прикрыла его рот своей рукой, чтобы заглушить звуки. Он проснулся, поймал ее за запястье, отвел руку и попытался встать, но боль напомнила ему обо всем, и он расслабился, откинувшись на спину.

— Можно нам сейчас поговорить? — спросил он шепотом.

Кетрин села возле него на кровать и наклонилась к нему так близко, что их лица почти соприкасались.

— Да, можно, но очень тихо. Все уже давно спят, и стены здесь достаточно толстые, но все же осторожность не помешает нам.

— Кети, глупышка, зачем только ты привела меня сюда! Ведь ты головой своею рискуешь!

— Я не могла оставить тебя там, тебя схватили бы непременно!

— Ладно, не будем спорить, — он усмехнулся. — Я очень признателен тебе, но меня беспокоит не только моя, но и твоя судьба.

— Ничего с нами не случится, если мы будем сидеть в этой комнате тихонечно, как мышки. Никто ничего не заподозрит, вот увидишь! Сегодня я сказалась больной. Завтра я буду запирать за собой дверь, покидая комнату. Педжин — единственная, кто все знает, но она нас не выдаст. Анжела не зайдет в комнату, если меня в ней не будет. Пегги украдкой будет приносить тебе еду, чтобы ты не умер с голоду. Думаю, ты не откажешься полежать здесь в моей постели и побездельничать, пока власти не перестанут разыскивать тебя по всему городу. Но им никогда в голову не взбредет искать тебя в доме Ван дер Брайзов. Они посчитают, что ты скрылся из Нью-Йорка, когда их поиски окажутся напрасны.

— Но я же не могу оставаться здесь вечно!

— Нет, но несколько дней ты должен обождать, пока не прекратятся поиски и пока у тебя не отрастет борода, чтобы твоя внешность хоть немного изменилась. В любом случае, сейчас ты не в состоянии подняться с постели, не то чтобы куда-либо идти.

Он нахмурился и, неохотно согласившись, опять впал забытье. Кетрин, однако, не могла уснуть и с нетерпением ожидала, когда же Педжин принесет завтрак. Наконец, вошла Педжин с подносом, заваленным едой.

— И что только подумают на кухне? — усмехнулась Кетрин.

— Я объяснила им, что вы всегда едите, как лошадь, после своих приступов ипохондрии.

— Приступов? Боже милосердный! Педжин, что ты наговорила про меня?

Горничная весело рассмеялась и принялась показывать, как она изображала перед слугами приступы ипохондрии своей знатной госпожи. Кетрин запротестовала, в то же время охотно жуя булочку и запивая ее кофе.

— Мэттью, — прошептала она, — просыпайся! Принесли отличнейший горячий завтрак!

Она помогла ему сесть и заботливо обложила подушками, чтобы он не упал. Хэмптон жадно набросился на еду, в то время как Педжин делала Кетрин прическу. Горничная без умолку тараторила об огромном шуме, который наделал взрыв броненосца, приписываемый газетами местным сторонникам южан.

— О капитане третьего ранга Форресте я не слышала ни слова, — сказала она, положив расческу и отступив, чтобы полюбоваться своей работой.

— Чтобы это могло означать? — проговорила Кетрин, вставая.

Когда Педжин принялась помогать ей одеваться, она почувствовала на себе взгляд Мэттью и ответно искоса взглянула на него. Он взирал на нее с легкой улыбкою. Она залилась румянцем. Раздеваться и одеваться при нем было уже для нее делом привычным, но делать это и в присутствии Педжин… Она смутилась. Его улыбка стала еще шире, и она отвернулась.