Юна-Мари Паркер - Дворцовые тайны

Поняв, о чем она подумала — Кип вообще всегда умел разгадывать ее мысли, — он смерил ее сочувствующим взглядом.

— Возможно, ты права, — миролюбиво проговорил он. — Просто я думаю, было бы неплохо, если бы ты опять вышла замуж. Неужели тебе хочется закончить жизнь старой девой? — Кип пристально уставился в ее бледное лицо и голубые глаза, словно пытаясь найти в них ответ. — Между прочим, даже я считаю тебя весьма привлекательной женщиной, — мягко проговорил он, наконец. — И потом никто не даст тебе…

— Я убью тебя, если ты опять скажешь: «Больше двадцати пяти»!

В глазах его сверкнули плутовские искорки.

— Нет, зачем врать? Но поверь, никто не даст тебе э-э… больше двадцати шести с половиной.

На самом деле Джеки было тридцать четыре и она знала, что при ярком свете вокруг глаз уже угадываются маленькие морщинки. Впрочем, Кип был прав: из всех ее знакомых никто не дал бы ей столько.

— Почему бы тебе хоть раз не написать о том, что все эти светские вечеринки являют собой на самом деле? — вдруг спросил он, разливая кофе по чашкам. — Это было бы здорово!

— Ты хочешь сказать, описать всю подноготную? Без прикрас? Рассказать читателям о закулисных интригах и темных делишках, на которых, в сущности, и держится высшее общество?

— Вот-вот… — хохотнул Кип, радуясь своей идее. — О том, что обычно укрывается под толстым слоем грима. Могу поспорить, что тираж твоего «Сэсайети» в одночасье взлетит до небес!

Джеки всплеснула руками и воздела глаза к потолку.

— Боже мой! Ты представляешь хоть, на что это будет похоже? Все равно что запустить руку в змеиное гнездо!

Перед ее мысленным взором на мгновение проплыли лица тех, кто относил себя к благородному обществу, являясь на самом деле мелочными сутягами, использующими жалкие вульгарные интрижки, набор завуалированных угроз да неуемное тщеславие, скрытое от глаз посторонних под маской изящных манер и правил утонченной вежливости. И Кип предлагает вскрыть все это на страницах журнала! Но это все равно что раздавить забродивший гниющий фрукт, чтобы все вокруг немедленно затянуло вонью разложения. Но ведь, с другой стороны, непосвященные жадно стремятся прорваться в это самое высшее общество, в сей замкнутый мирок, считая, что он-то и есть воплощение земного рая.

Джеки, не удержавшись, фыркнула.

— Может быть, когда-нибудь я и последую твоему совету, Кип. Но не сейчас. У меня пока еще нет желания снискать себе лавры писателя Фрэнка Харриса, про которого Оскар Уайльд сказал: «Его принимали в самых лучших домах… когда-то». — Потом уже серьезнее проговорила: — Ты хоть понимаешь, братишка, сколько есть охотников на мое место?

Джеки тут же забыла о своей реплике. Но через некоторое время о ней пришлось вспомнить…

В нескольких милях от Найтсбриджа, в окрестностях Челси, в своей новой спальне проснулась Элфрида Уитли. Тут же вспомнив о том, что готовит ей день грядущий, она преисполнилась великого волнения. Едва открыв глаза, она, нагая, вскочила с постели, бросилась к окну и дрожащими руками раздвинула бирюзовые атласные занавески.

С постели донесся ворчливый голос:

— Черт возьми, что за шум? Сколько времени?

Не обратив на мужа внимания, Элфрида отодвинула полупрозрачный тюль и выглянула в окно.

— О Господи! — простонала она с отчаянием и сильным шведским акцентом.

Постель заколыхалась, и из-под ирландских кружев одеяла показалась розовая лысина с редкими седыми волосами.

— Да в чем дело, наконец?!

Элфрида в мольбе сложила руки.

— Сегодня прием у королевы! Ты забыл?! Мы должны быть в Букингемском дворце, но… за окном дождь! — Голос ее задрожал.

— Тьфу ты! Да плевать на этот прием! — фыркнул Селвин Уитли, вновь зарывшись головой в подушку.

Но у Элфриды на этот счет имелось другое мнение. Когда она увидела пригласительную открытку, на которой лорду и леди Уитли Воксхолл было предложено появиться на чае у королевы, у нее закружилась голова. Вот она — награда за все труды и усилия, которые положены на то, чтобы достичь в жизни настоящего положения! Элфрида несколько недель отчаянно ждала этого события, мысленно представляя, как их лимузин подкатывает к воротам Букингемского дворца с золочеными зубцами и пересекает квадратный двор… Они с Селвином выходят из машины, и швейцар ведет их во дворец… А потом на изумрудной лужайке парка они присоединяются к самой королеве…

Элфрида приложила руку ко рту, чтобы сдержать рвущиеся наружу всхлипы. Дождь должен кончиться! Если она сегодня не попадет на прием, если дождь не прекратится и чай у королевы отменят, то это… это… Как гадко! Все равно что в носу свербит, а чихнуть не можешь или возбужден до предела, но не способен кончить! Нет, Элфрида не вынесет этого!