Барбара Картленд: Волшебные чары

Это было таким совершенством, таким исступленным восторгом, полно таким восхищением, и ей казалось, что если бы она умерла в тот момент, она была бы на Небесах и никогда не захотела бы вернуться на землю.

Она все теснее и теснее прижималась к маркизу, пока он не поднял голову и не сказал голосом, который показался странно знакомым ей:

— Идите к себе! Ложитесь спать и забудьте о том, что произошло, никто не должен знать, что вы были в моей комнате этой ночью.

Чувства, нахлынувшие на нее, когда он ее целовал, сделали Гермию неспособной произнести ни слова, и, ошеломленная, она ничего не смогла ответить ему.

Она только поняла, что он провел ее через комнату, открыл дверь и очень нежно вывел наружу.

— Делайте, как я говорю вам, — скомандовал он.

Затем, не успела она осознать, что происходит, его дверь закрылась, и девушка осталась одна в коридоре.

Ей было трудно думать что-либо, трудно что-либо осознавать, не оставалось ничего, кроме чувств, пульсирующих в ней, и ощущения, как будто ее губы все еще в плену у овладевшего ими маркиза.

Она каким-то образом прошла обратно вдоль коридора в свете свечей, сильно оплывших в серебряных канделябрах, которых она даже не заметила, когда бежала спасать маркиза.

Гермия дошла до своей спальни, и только открытое окно и лунный свет, вливающийся него, говорили ей, что все увиденное ею было реальностью.

Даже несмотря на то что маркиз не был в своей постели в тот момент, кузен мог ударить его, безоружного, ножом в другой комнате.

Гермия быстро забралась в кровать и как только закрыла глаза уже не смогла думать ни о чем, кроме того, что маркиз целовал ее, а все другое не имело никакого значения.

Гермия, как обычно, была разбужена своей служанкой.

Она вошла и поставила на столик рядом с кроватью горячий шоколад, который всегда приносила Гермии, прежде чем та встанет.

Хлопоча с шоколадом, она говорила так, как будто не могла удержаться, чтобы не сообщить об этом:

— О, мисс, внизу такие дела! Все переполошились!

— Что случилось? — спросила Гермия, сумев сохранить естественность голоса.

— Кузен его светлости, мисс. Его нашли мертвым в саду после падения с крыши!

— Какой ужас! — воскликнула Гермия. — Но как он оказался на крыше?

— Мистер Хиксон говорит, что это все трюки, которым научили его эти люди на трапециях.

Те, которые выступают в Воксхол Гарденс.

Гермия улыбнулась болтовне служанки, уверенная, что Хиксон — единственный, кто может догадаться об истине, даже если он не будет знать, что она была участницей событий.

Леди Лэнгдон всегда настаивала на том; чтобы после ночного возвращения с бала никто не завтракал до позднего утра.

И теперь, пока Гермия ожидала, когда будет готова ее ванна, служанка сказала ей:

— О, я чуть не забыла передать вам, мисс: его светлость просил, чтобы ни ее светлость, ни вы не спускались вниз до ленча. Тело мистера де Виля будет увезено, как только прибудет похоронная служба. До тех пор он хочет, чтобы вы оставались наверху.

Сказав все это, служанка направилась к двери, говоря:

— Я принесу ваш завтрак, мисс, как только он будет готов, но я думаю, ее светлость еще спит.

Гермия легла на спину среди подушек с легким вздохом облегчения.

Несмотря на то что сказал ей маркиз ночью, она боялась, что Рошфор де Виль мог остаться жив и попытается вновь убить маркиза.

" Теперь же маркиз был в безопасности, и у нее неожиданно возникла мысль, что никто не будет теперь настаивать на его женитьбе, и он сможет продолжать наслаждаться своей свободой, как и ранее.

Она подумала, что это может оказаться разочарованием для Мэрилин, но знала, что если маркизу нет теперь необходимости жениться на Мэрилин, он не подумает жениться и на ней.

Он поцеловал ее, но это был поцелуй благодарности, и она была совершенно уверена, что если бы он любил ее, он бы сказал об этом.

Вместо этого он послал ее спать и велел никогда не думать и не говорить о том, что случилось.

«Я никогда не буду говорить об этом, — сказала себе Гермия, — но я никогда… не забуду, что он… поцеловал меня… и как могу я когда-либо почувствовать то же самое к… другому мужчине?»

И тут, с некоторым чувством тревоги, она вспомнила, что сегодня должен приехать лорд Уилчестер, чтобы сделать ей предложение.

Она подумала, что в этих обстоятельствах разумно будет сказать, что никакие визитеры не принимаются в их доме.

Затем ей пришла в голову другая пугающая мысль.