Анна-Мария Зелинко - Дезире

— И все-таки… она внучка нашей Жозефины. Внучка Жозефины на шведском троне… — Он с сомнением покачал головой.

— Не хочешь ли ты сказать, что наша Жозефина не была волшебницей?

— Чересчур даже была волшебницей. Я только надеюсь, что здесь, в Скандинавии, не очень знают все детали…

Мы вошли в мой будуар и остановились, пораженные. На столике, сервированном на два прибора, огромный букет роз, красных, белых, желтых. К вазе был прислонен листок бумаги: «Наилучшие пожелания Их величествам, маршалу Бернадотту и его жене. Мари и Фернан».

Жан-Батист засмеялся, но слезы заструились по его щекам. Мы такие разные люди и все-таки… все-таки… Я тихонько вытерла слезы кружевным платком с королевской монограммой…

Старая принцесса София-Альбертина, принцесса из старинной аристократической семьи, последняя Ваза, умирает, и дочь торговца шелком держит ее за руку…

Я перелистала страницы моего дневника. Я прочла, что раньше называла ее старой козой. Она была в числе тех, кто когда-то смеялся надо мной здесь, в этом дворце. Как глупо было с моей стороны обращать на это внимание!

После смерти своего брата принцесса живет в старом дворце на площади Густава-Адольфа. Жан-Батист не забывал приглашать ее время от времени на торжества при дворе. Но кто действительно заботился о ней, так это Оскар. Он называет ее «тетя» и говорит, что когда он был ребенком, она украдкой клала ему в карман конфеты от кашля, очень сладкие.

Вчера нам сообщили, что она больна и очень слаба. А сегодня утром она прислала ко мне одну из своих старушек-фрейлин. Та сказала, что Ее высочество, принцесса София-Альбертина выразила последнее желание поговорить со мной безотлагательно. Со мной!..

«Бедная женщина, — думала я. — Теперь последняя из Ваза, из-за болезни не в своем уме. Она тоже…»

В честь моего приезда принцесса была одета в придворный туалет. Она лежала на диване, и когда я вошла, она попыталась подняться.

— Ради Бога, Ваше высочество, не беспокойтесь, — воскликнула я, подходя к ней.

Больше, чем когда бы то ни было, она была похожа на козу, ее кожа была обтянута на скулах, а там, где не было костей, сморщена, как смятая папиросная бумага. Глубоко запавшие глаза потухли. Но седые волосы, поднятые в высокой прическе, были украшены розовым бантом, как у молоденькой девушки.

Ее старое личико сморщилось в гримасе, долженствующей изобразить улыбку. Я села рядом, и она отослала фрейлин.

— Я очень признательна Вашему величеству, что вы не отказались навестить меня. Мне сказали, что Ваше величество очень заняты.

— Да. Мы очень заняты. Жан-Батист занимается делами государства, Оскар занят своими новыми обязанностями. Оскар теперь адмирал и главнокомандующий шведского флота, Ваше высочество.

Она легонько кивнула.

— Мне говорили. Оскар меня часто навещает.

— Он рассказывал вам о своих планах реформы? Оскар работает над реформой судопроизводства и улучшения содержания заключенных в тюрьмах.

Она удивленно посмотрела на меня. Нет, Оскар ей об этом ничего не говорил.

— Странное занятие для адмирала флота, — сказала она.

— И для композитора также, — поддержала я.

Мы помолчали. Слышно было тиканье больших стоячих часов.

— Ваше величество часто посещает больницы, — начала она.

— Конечно. Это является частью моих обязанностей. Я, вообще, хотела бы улучшить многое. Во Франции сиделками работают монахини. Знаете ли вы, Ваше высочество, кто ухаживает за больными в больницах Швеции?

— Добрые души. Набожные, благочестивые люди, — недоуменно ответила она.

— Нет, бывшие проститутки, Ваше высочество.

Она вздрогнула. Вероятно, она никогда в своей жизни не слышала этого слова.

— Я инспектирую больницы и вижу, что там не столько ухаживают за больными, сколько устраиваются, чтобы получить даровую миску супа. Это старые лгуньи, бездушные и бессердечные, недобросовестно выполняющие малую часть той работы, которая на них возложена. Они не имеют никакого представления о чистоплотности. Я хочу изменить это, Ваше высочество.

Мы опять помолчали. Часы мерно тикали.

— Мне сказали, что вы немного говорите по-шведски, мадам? — спросила она.

— Я стараюсь, Ваше высочество. Жан-Батист не имеет времени, чтобы брать уроки. Простонародье не приучено знать какой-либо язык, кроме своего родного.

— Наша аристократия говорит по-французски совершенно свободно.