Сильвия Соммерфильд: Любовная капитуляция

Эндрю пристально изучал лицо нежданного гостя, подумав, что таких острых пронизывающих глаз ему еще не доводилось видеть. Осознание опасности заставило его подобраться. Перед ним был враг, и враг беспощадный, с которым всегда нужно оставаться начеку, ни на секунду не расслабляясь. Все эти мысли вихрем пронеслись в его мозгу; кроме того, его поразило, как глядели друг на друга незнакомец и Кэтрин.

— Знакомьтесь, Донован Мак-Адам, — дрогнувшим голосом сказала она.

В комнате воцарилось напряженное ожидание. Словно стряхнув с себя оцепенение, Донован перевел взгляд с Кэтрин на ее брата.

— Лорд Эрик Мак-Леод, вы арестованы.

Эрик медленно поднялся на ноги, вновь наполнил вином чашу и, провозгласив тост за Донована, с холодной надменностью выпил ее. Затем вынул меч из ножен и протянул его Мак-Адаму.

— Но имейте в виду — ваша победа временная. Мы никогда не отступим и не предадим нашего короля, — сказала Кэтрин.

— Хорошо, сударыня, — негромко сказал Донован. — Всегда буду помнить о том, что вы только что сказали. — Заметив Эндрю, он спросил: — Кто это?

— Эндрю, наш домоправитель, — холодно ответила Кэтрин.

Эндрю был изумлен: женщина, еще минуту назад не желавшая видеть его в своем доме, теперь его защищала.

— Прошу вас встать, сэр, — сказал Донован.

Кэтрин рассмеялась, наблюдая, как Эндрю с трудом поднимается со стула.

— Эндрю всего лишь слуга, — пояснила она, забавляясь пикантностью ситуации.

Лицо Донована залилось краской: девушка явно намеревалась выставить его круглым дураком, и Мак-Адам заявил:

— Он англичанин.

— Да, — согласилась та, — англичанин. А также мой домоправитель. Куда вы собираетесь увести брата?

Последние слова прозвучали так, словно вопрос о личности Эндрю был исчерпан.

— Он будет содержаться под стражей, пока король не решит вопрос о его участи, — резко ответил Донован.

Стража окружила Эрика, и тот неторопливо попрощался с сестрами столь непринужденно, будто собирался на небольшую прогулку и не понимал, что она могла оказаться для него последней.

Донован повернулся, собираясь уходить, и тут услышал, что Кэтрин быстро назвала его по имени. Он остановился в дверях, не поворачиваясь.

— Я смогу вечером отнести брату провизию?

— Да, — последовал ответ.

— И вина?

— Да.

Она играла ва-банк, словно стремясь проверить, где кончается граница его терпения. Донован повернулся; лицо его не сулило ничего хорошего. Впрочем, только Эндрю успел заметить в его глазах нечто помимо злобы, — сама Кэтрин была слишком ошеломлена происходящим. Да, ей по силам вывести из себя самого хладнокровного человека, подумал Эндрю. Очень полезное качество. Всякий имеет свои слабости, и, кажется, Эндрю начал догадываться, где можно найти трещину в круговой обороне Донована Мак-Адама.

— Не думайте, что нас легко разбить, — выпалила напоследок Кэтрин.

— Да, это было нелегко, сударыня. Но, хотите вы это признать или нет, вы разбиты. Теперь я буду решать, что с вами делать.

— Негодяй! — выкрикнула Кэтрин.

Ее сестра онемела, и даже Эндрю не мог сейчас поручиться за жизнь девушки: за меньшие оскорбления в адрес этого человека люди попадали в могилу. Но тот лишь зловеще усмехнулся.

— Нет, мисс. Я из семейства, может быть, и не столь знатного, как ваше, но уж, во всяком случае, не менее благородного. А что касается положения при дворе и титулов… В наше время все так быстро меняется. Вспомните мои слова, когда вам придется просить прощения за свою невоспитанность и несдержанность.

— Прощения? Уж не полагаете ли вы, что я когда-либо стану о чем-то просить вашу милость?

— Между прочим, именно это вы сделали минуту назад, или уже забыли? — вкрадчиво заметил тот.

Кэтрин лишь бессильно опустила руки; в глазах ее горела нескрываемая ненависть.

— Так вы мне отказываете?

— Должен ли я понимать это как просьбу? — небрежно бросил тот.

Будь у Кэтрин в руках палаш, Донован уже лежал бы на полу с раскроенным черепом. Эндрю с интересом следил, как девушка старается взять себя в руки. А девица-то с толком, подумал он, и уверена, что впереди новое сражение, а в таких случаях, уступив сегодня, можно выиграть завтра.

— Да, — сказала она, стиснув зубы.

— О, леди не подобает в такой манере просить джентльмена об услуге. Уверен, вы способны быть гораздо вежливее.

Эндрю с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться: леди Кэтрин не осталась в долгу. Она шагнула к Доновану, и, к величайшему изумлению последнего (впрочем, это заметил один только Эндрю), упала на колени перед незваным гостем, умоляюще заломив руки.