Сильвия Соммерфильд: Любовная капитуляция

— Я не собираюсь когда-либо впредь встречаться с вами.

— И, тем не менее, вам придется это сделать, Кэтрин Мак-Леод, придется, ничего не поделаешь.

В его голосе сквозила убежденность и безапелляционность, как у судьи, выносящего смертный приговор. Он пустил лошадь в галоп, и ей поневоле пришлось скакать рядом, — не усмиренный дух справедливости в воротах усмиренного города в сопровождении завоевателя.

Крайне измученный, контуженный, Эндрю, тем не менее, имел все основания быть довольным началом своей миссии — до сих пор все шло как по маслу.

Он отыскал Эрика Мак-Леода и под видом рыцаря удачи бок о бок сражался с ним в двух битвах. После них, к своему удивлению, он проникся уважением к юному лорду, и трудно было сказать, что впечатляло его больше: воинское мастерство или непоколебимое чувство чести шотландца. Тот в каждой схватке сражался, как следует бойцу, и если отступал, то лишь перед лицом явного перевеса сил. Заслужив доверие Эрика, Эндрю вместе с ним прибыл на поле третьей — и решающей — битвы. В горячке схватки он потерял из виду юного Мак-Леода, а через пару минут сам был контужен палашом шотландского горца.

Отъехав миль на пять в сторону, Эндрю из последних сил укрылся в густой чаще, где в беспамятстве рухнул с коня. Придя в себя, он почувствовал, что лежит, уткнувшись лицом в сырую землю. Он медленно приоткрыл глаза, но прошло еще несколько минут, прежде чем к нему начало возвращаться ощущение реальности: никак не удавалось сообразить, что это за место и давно ли он тут находится. Сосредоточившись, он прикинул, что прошло, по всей видимости, не меньше суток, а, стало быть, сегодня семнадцатое июня, со времени битвы при Саучиберне минул день, и он по-прежнему жив. Покорнейше благодарен Джеффри Спэрроу: по возвращении надо будет расквитаться с ним как следует за это поручение, если вообще оно состоится, возвращение домой.

Ощутив тупую боль в голове, Эндрю поднял руку — пальцы нащупали заскорузлые от засохшей крови волосы; сесть не удалось — при первой же попытке все вокруг закружилось. Тщательно исследовав рваную рану, он понял, что она не смертельна. Постепенно Эндрю удалось сесть и оглядеться. Лошади рядом не оказалось: наверняка ее увели, так что о поисках можно было не заботиться.

Отчетливо слышалось пение птиц, свежий ветерок овевал кожу. С острой радостью и облегчением Эндрю услышал журчание бегущей неподалеку воды и, с усилием встав на четвереньки, пополз к маленькому чистому ручейку, вода которого оказалась восхитительно прохладной. Зачерпнув еще одну пригоршню, он плеснул в лицо и на голову, затем с величайшей осторожностью попытался обмыть рану. Стиснув зубы и напрягшись, чтобы не закричать от боли, он на какое-то время отключился от внешнего мира; к реальности его вернул неожиданно раздавшийся сзади голос:

— Не двигайся, если хочешь остаться целым!

Эндрю замер; голос показался ему знакомым, и, подумав секунду, он медленно повернул голову к человеку с обнаженным мечом. Узнав его, тот просиял от радости и спрятал лезвие в ножны.

— Эндрю! Боже, дружище, а я-то уже решил, что ты мертв!

Эндрю не проронил ни слова, говорил Мак-Леод, который был безумно рад, что встретил человека, которому можно доверять.

— Слушай, Эндрю. Это просто подарок судьбы, что мы сможем вместе отправиться домой. Мне нужно оказаться там до того, как меня обнаружат и заставят сдать свой меч.

— Почему, сэр?

— Сестры, в них все дело. Меня обязательно схватят, но ты, как слуга, останешься на свободе и сможешь хоть как-то защитить их. Им нужен сильный и верный защитник, в совершенстве владеющий мечом. Две одинокие женщины, дружище! Мне нужна твоя помощь.

Эндрю кивнул, преодолевая приступ головокружения. Что может быть лучше для английского дворянина, чем находиться в центре событий? Он улыбнулся:

— Насколько понимаю, я взят на службу. Но для того, чтобы приступить к ее исполнению, мы должны сперва отыскать хоть какую-то пищу. Куда мы двинемся, милорд?

Боже, до чего же Эндрю ненавистно было ощущать себя столь слабым и беззащитным!

— Домой. Мои сестры, вероятно, уже в их власти, и я вне себя от тревоги.

— Но вас сразу же арестуют, — заметил Эндрю.

— Понимаю.

Эндрю не мог не восхититься храбростью юноши, которому только-только исполнилось двадцать. Пожав плечами, он указал дрожащей рукой направление:

— Тогда сюда.

Через двадцать минут они вышли из леса на дорогу, с которой Эндрю в полубеспамятстве съехал накануне, и озадаченно застыли на месте.