А еще через некоторое время она присела в реверансе перед дородным, осанистым господином, чье лицо также говорило о множестве перенесенных страданий.
— Сэр, я искренне благодарна вам за визит…
— Это герцог Орлеанский дал мне…
— Но… где вы были все эти годы? Я слышала, вас арестовали…
— Да, я полтора года находился в тюрьме «Ле Карм» в ожидании казни…
— Как же вам удалось бежать?
Он пожал плечами:
— Просто повезло. Один мой хороший друг… хотя и революционер… увидел мое имя в списке подлежащих казни и вывел меня через потайную дверь.
— Благодарение Святой Деве-заступнице! Но зачем же вы покинули безопасную Малагу?
— А зачем человек вообще возвращается на родину?.. Но вы, милая леди… как живете вы? Я немало наслышан о ваших великих печалях.
— И надеюсь, о долгих годах моего счастья тоже? — спокойно заметила Жюли.
— О, конечно, мадам… Ведь благодаря им вы теперь находитесь в столь горестном положении…
— Расскажите мне о себе, — поспешила перебить его Жюли.
— Ну, во-первых, я теперь женат, имею сына…
— Вот как? В таком случае искренне счастлива за вас… и за вашу жену…
— С вашего позволения, мадам, мне бы хотелось познакомить ее с вами.
— Что ж, я была бы рада.
Визит Филип-Клода положил конец затворничеству Жюли. Она начала принимать посетителей, выезжать в свет и даже устраивать приемы.
Вскоре новая печаль постигла Жюли — скончалась ее сестра. Некоторое время Жюли пребывала в нерешительности, не зная, как жить дальше. Ее все чаще посещала мысль вернуться в Канаду к своим старым друзьям де Салабери. Она все еще пребывала в нерешительности, когда пришло известие о том, что у Эдуарда родилась дочь. Вместе с этой новостью к Жюли вернулись сердечная боль и горечь. Она корила себя за эти чувства, поскольку в глубине души желала Эдуарду только счастья. Ему досталась нелегкая судьба, и на своем веку он перенес немало страданий. Может, хотя бы теперь облака над ним развеются.
Шарль-Бенжамен, живущий теперь в Париже, принес ей скорбную весть — Эдуард, герцог Кентский, скончался. Стены комнаты завертелись вокруг нее словно вихрь. Жюли попыталась встать со стула, потом чьи-то сильные руки подняли ее и перенесли на постель. Очнувшись, Жюли изумленно посмотрела на Шарль-Бенжамена, потом все припомнила и разразилась горькими рыданиями. Теперь ей больше никогда не увидеть Эдуарда! Она не признавалась себе в этом раньше, но одной из причин, удерживающих ее от возвращения в Канаду, была мысль, что Атлантика разлучит их окончательно. До сих пор она могла тешить себя надеждой, что когда-нибудь увидится с милым герцогом, но теперь он ушел навсегда. Будь проклята эта германская фрау! Разве могла она знать, как нужно заботиться о нем?! Газеты писали, что Эдуард страдал от простуды… И что предприняла эта женщина? А Эдуард конечно же говорил: «Не волнуйся, это всего лишь простуда». Уж она-то вылечила бы его! Уж кто-кто, а она прекрасно умела справляться с простудами. Боже! Ну конечно же ясно, что убило его! Эта его беспомощная бестолковая жена позволила врачам сделать супругу кровопускание. Вот что погубило его! Ведь Эдуард ненавидел кровопускание, говорил, что оно отнимает у человека последние силы…
«Ах, mon cheri… mon вme… Как я любила тебя!.. И каким пустым будет теперь для меня этот мир!»
А через несколько недель Жюли получила письмо от Марии Фитцхерберт. Мария тоже была глубоко потрясена случившимся. Не считая единственного визита Эдуарда, она не виделась с ним и даже толком ничего о нем не слышала.
Мария подозревала, что во всем виновата герцогиня — чрезвычайно заносчивая надменная прусская принцесса, считающая ниже своего достоинства общаться с брошенной любовницей. Кроме того, поговаривали, что она верховодила в доме. Бедный Эдуард! Ведь он не привык, чтобы им командовали. Но хуже всего было то, что, несмотря на возросший на шесть тысяч фунтов годовой доход, финансовые трудности стали душить его с еще большей силой. Эдуард жил с молодой женой на континенте, пока не подошел срок рождения ребенка. И только тогда вернулся в Англию — чтобы младенец мог родиться там.
Он пытался продать Касл-Хилл, но, не получив никаких предложений, решил продать дом через лотерею. Он выпустил в продажу лотерейные билеты, объявив, что все полученные деньги — сумма свыше ста тысяч фунтов стерлингов — непременно пойдут на благотворительные нужды. Палата общин негодовала, возмущенная тем, что член королевской семьи позволяет себе прибегать к таким способам, и бедный Эдуард вынужден был оставить эту затею.
Читать дальше