Бренда Джойс: Украденная невеста

— Что случилось? Как Шон? Ты видел его?! — крикнула она.

— Да, ты ведешь себя как счастливая невеста, — сказал он хмуро, потом подошел к буфету и налил себе в стакан крепкого ирландского виски.

Она схватила его за руку.

— Не смей меня осуждать за любовь к Шону! Я не могу любить Питера, ты прекрасно это понимаешь. Как он?

— С ним все в порядке, если можно так сказать при сложившихся обстоятельствах. Послушай, я не узнаю его. В кого он превратился?

Она поняла, о чем он спрашивает.

— Его держали в темном тесном подвале, Тирелл, два года он не видел никого, ни с кем не разговаривал и никто к нему не приходил. Все равно что похоронили живьем. А перед тем как бросить его туда и забыть, они его пытали, он был подвергнут бичеванию. А до этого его жена зверски была убита, она умерла на его руках после того, как Рид отдал ее на растерзание солдатам, а приемный сын Шона сгорел в доме, который подожгли англичане по приказу того же Рида. Жена и сын заплатили за его недоказанное преступление. Он полон вины, мучается, его преследуют кошмары.

— Он очень изменился. — Тирелл явно был расстроен.

— Видел бы ты его неделю назад, он учился говорить заново, каждое слово давалось ему с трудом. А ужасные шрамы на его спине! И его глаза — пустые, лишенные жизни и надежды.

Вдруг Тирелл сказал:

— Ты правильно поступаешь, выходя за Синклера.

Она с трудом сдерживала слезы.

— У меня просто нет выбора. Я вступила в сделку с дьяволом — дала согласие на брак с мужчиной, которого не люблю, для того, чтобы освободить другого, которого люблю и всегда буду любить.

Тирелл поставил пустой стакан на столик и погладил ее по плечу.

— Он изменился, и далеко не к лучшему. Я его всегда любил, ты знаешь. Но он не для тебя, Элеонора. Он принесет женщине только страдания и не способен на любовь, о которой ты мечтаешь.

Она понимала, что, возможно, Тирелл прав. Но сердце не слушалось рассудка.

— Перед тем как его схватили, он начал понемногу приходить в себя. Даже научился снова улыбаться! Вспоминать прошлое. Поделился со мной тем, что его постоянно мучает. Я уверена, что, если бы у меня был шанс, я вернула бы прежнего Шона. Но я выхожу за Питера, его отец получит помилование. А Шон останется один на один со своими душевными ранами.

— Он не будет один, — сказал Тирелл резко, — Девлин и Вирджиния помогут. Да и все мы будем рядом.

Она грустно подумала о том, что ее не будет с ним рядом, потому что она будет жить в Чаттоне — верная и любящая жена другого мужчины. Она отвернулась, чтобы Тирелл не увидел выражения печали на ее лице.

Он сказал за ее спиной:

— Это к лучшему, Элеонора, я бы боялся за тебя, останься ты с этим новым Шоном, он опасен.

Она резко обернулась:

— Ты не прав! Шон любит меня, он, как и раньше, отдаст свою жизнь за меня!

— Жизнь с ним будет мрачной и бесцветной, он заставит тебя страдать. Послушай меня, верь мне.

Она промолчала, потому что отдала бы все на свете, чтобы разделить с ним эту жизнь, даже ценой страданий.

— Как с ним обращаются?

Тирелл кивнул:

— Терпимо. Но он не выдержит долгого заключения.

Она вздрогнула:

— Я должна его видеть.

— Нет.

— Я не спрашиваю твоего разрешения. Я поеду к нему одна, даже ночью, без сопровождения. А поскольку я уже побывала в руках ужасного полковника Рида, ты не допустишь второго раза.

— И рискнешь разрушить свой договор с Синклером?

— Нет. Я уже достаточно ему лгала и просто скажу Питеру, что должна навестить Шона.

Тирелл сдался:

— Ладно. Я отвезу тебя завтра, после завтрака.

Элеонора просила Тирелла подождать ее снаружи и в сопровождении помощника Броули направилась по коридору в подвал, где сидел Шон. Она горела желанием его увидеть и одновременно боялась. Подойдя к решетке, увидела, что он лежит на соломенном тюфяке. Сначала она подумала, что он спит. Сегодня после вчерашнего ненастья ярко светило солнце, его лучи врывались в окно камеры. Он не спал, глаза его были открыты, он смотрел на потолок.

— Шон!

Увидев ее, он вскочил и подошел к решетке.

Она сразу увидела на его лице глубокие царапины и свежие ссадины.

— Впустите меня к нему, — попросила она помощника.

— Простите, это запрещено.

— Но он ранен!

— Он ненормальный, — ответил солдат. — Чокнутый, бьется головой о стену. — И, позванивая ключами, вернулся в приемную, закрыв за собой дверь.

— Он прав, — сказал Шон глухо, — ты не должна быть здесь.

Элеонора вцепилась пальцами в прутья, глядя на него с тревогой. Она понимала его состояние, ей хотелось его успокоить.