Галина Евстифеева - Ветер вересковых пустошей

Торин Борнсон — пятый сын конунга [9] Конунг — правитель у скандинавов. Борна Хмельного родился в Согне [10] Согн — область Норвегии. и с детства всей душой полюбил отцовскую землю, полюбил настолько, что больше всего на свете он желал быть на ней хозяином, правителем, конунгом. Но шанс стать наследником отца для младшего сына мизерен настолько, что даже сам Торин понимал — не сменить ему отца в кресле конунга. Однако, лукавые Норны [11] Норны — в скандинавской мифологии богини судьбы, сплетающие нить человеческой жизни. именно Торина, младшего сына конунга Борна, наделили таким редким даром правителя.

Двор конунга Борна Хмельного не был ни богатым, ни даже зажиточным, ибо сам конунг имел в жизни только две пламенные страсти: славные сечи и пиры. Жены настолько боялись своего непредсказуемого, жестокого супруга, что лишний раз не смели взор обратить к нему, ибо неведомо было, как отреагирует на это конунг Борн. Если остальные мужи во хмелю становились добрее, мягче, то конунг Борн напротив, испив браги, становился пугающе жесток и злобен, ему ничего не стоило снести ударом меча голову нерасторопной рабыне, избить пристально посмотревшего на него раба.

Полученный Борном от отца двор скоро пришел в запустение, но его это волновало мало. И разве истинного берсерка [12] Берсек — лютый вин, приходящий в неистовство на поле брани, согласно сказаниям берсеки могли выйти на поле битвы с голым торсом и не получить ни единой царапины. может волновать такая мелочь, как протекающая крыша, голодные, больные рабы, штопаные платья жен? Это всё лишь мелочи, составляющие жизнь воина в перерывах между битвами, набегами, да пирами.

Глядя на это, Торин мечтал, грезил безудержно о том, как бы он навел порядок во дворе отца своего. Но этим желаниям не суждено было сбыться, ночь за ночью младший сын конунга просил богов о том, чтобы погибель забрала его братьев. Как он желал этого! Тысячи раз маленький Торин представлял, как будет изображать скорбь по братьям, но мечтам его не суждено было сбыться.

С того дня как Торину исполнилось пятнадцать зим, он начал ходить в походы в составе хирда [13] Хирд — боевая дружина викингов. конунга Рагнара Веселого. Каждый раз, отправляясь в набег в чужие земли, Торин надеялся вернуться в дом, где мужчин станет меньше, но тщетно, смерть обходила стороной двор Борна Хмельного.

К двадцати годам Торин накопил немалые богатства, в набегах он отличался такой жадностью и алчностью, что была не свойственна даже викингам. Если другие воины бросали все, заметив среди побежденных женщину, то сын Борна Хмельного продолжал грести злато. Именно благодаря корысти Торин возвращался всегда богаче двух своих средних братьев, что ходили в набеги вместе с отцом. Но сами походы не вызывали в сердце Торина сладкой, пьянящей радости, не заставляли быстрее бежать кровь по жилам, нет, Торин не был великим воином, и только благодаря милостивым Норнам выжил в этих походах.

С годами Торин уразумел, что чудес на свете не бывает, что боги не на его стороне и никогда не стать ему наследником отца своего. Сие открытие далось Торину весьма нелегко, с болью в сердце осознал он, что не наступит для него то благодатное время, когда на родной и такой любимой земле его назовут конунгом. Однако самым главным открытием юных лет Торина стало не это, а отчетливое осознание того факта, что не сможет он быть хирдманном [14] Хирдманн — воин в хирде. своего старшего брата, не сможет он глядеть, как наследник отца займет кресло конунга Борна Хмельного во главе длинного стола в общем зале.

Торин по молодости лет, нуждающийся в поддержке близких людей, был не понят братьями, для них он оставался младшим и немного безумным братом. Ведь он грезил о власти, тогда как истинный воин, сын берсека, должен испытывать радость, лишь отсекая головы врагам. Торин, отчаявшийся найти понимание среди близких людей, начал сводить знакомство с другими хирдманнами. Братьев же Торин навсегда вычеркнул из своего сердца, они стали для него чужаками.

В одном из следующих походов Торин свел знакомство с Фарлафом Лидулсоном и Ингельдом Гудисоном, оба они были младшими сыновьями своих отцов, и также как Торин мечтали о власти и богатстве. Удивительно распорядились боги норманнские, сведя вместе этих троих честолюбцев, что не знали ни жалости, ни любви, а лишь насущную, затмевающую всё для них жажду власти над людскими судьбами, над широкими просторами земли.