Мэй Макголдрик - Пылкие мечты

Гвинет шла вдоль реки по краю заросшего лесом парка, в котором водились олени. Золотистые лучи заходящего солнца огненными полосами уходили в небесную высь. Насколько же проще и чище жизнь на страницах ее книг! Там жизнь, где страсть поделена поровну между мужчиной и женщиной, которые по-настоящему любят друг друга; жизнь, где союз двух сердец вечен. Нет, Гвинет не стыдилась своих грез об интимной близости, которую она вплетала в канву своих рассказов. Выдуманные ею герои, Он и Она, удивительно подходили друг другу. Они были искренни, они любили друг друга. Ложь и обман присущи негодяям, которые обязательно получат по заслугам. А на бумаге всегда торжествовали Добродетель и Любовь.

Гвинет больше не восхищалась Эммой, и та знала об этом. Однако внешне их отношения не изменились. Иногда, ради Августы или перед чужими людьми, они, как и раньше, даже любезничали. В конце концов Гвинет решила, что не ей судить кузину, хотя свидетельств о других любовных связях Эммы становилось все больше. Эмма изменяла мужу и в Баронсфорде, и в Гринбрей-Холле. Порой Гвинет чувствовала, что ей лучше удалиться, что она мешает любовным свиданиям кузины. Но она, однажды пообещав, держала язык за зубами. Как сказал Дэвид, эти дела касались только Лайона и Эммы.

Но Гвинет не могла равнодушно относиться к тому, что ее кузина настраивает двух младших братьев Пеннингтон против Лайона, сея между ними неприязнь и рознь. Гвинет видела, что они совершенно сбиты с толку. Сначала под влияние Эммы попал Пирс, который становился слеп и глух, как только дело касалось Эммы и ее лживых уверений, а теперь то же самое произошло и с Дэвидом. Братья считали, что Эмма вообще лишена недостатков, они и теперь также верили ей, как некогда верили прелестной маленькой девочке.

Она подъехала прямо к конюшням позади Гринбрей-Холла и легко спрыгнула с тяжело дышавшей лошади. Конюх взял у нее поводья, и она стала подниматься по дорожке к дому. Услышав приближающийся лошадиный топот, она оглянулась. Это был Дэвид. По тому, как он спрыгнул с лошади и решительно направился к ней, Гвинет сразу поняла, что он раздражен.

— Ты неслась как сумасшедшая! Разве не слышала, как я тебя звал?

Она отрицательно покачала головой.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты внезапно уехала, не взяв даже экипажа. Я хотел узнать, здорова ли ты.

— Благодарю, я совершенно здорова, — произнесла она, не скрывая едкой иронии, отчетливо прозвучавшей в ее голосе. — А ты?

— Конечно, здоров. С какой стати мне болеть? — Его голос звучал раздраженно. Та радость, которую она заметила в нем в первый момент их встречи у скал Баронсфорда, исчезла. Сейчас его лицо исказилось от злобы.

Прижав к себе дневник, она повернулась и направилась к дому.

Дэвид шагал рядом с ней.

— Почему ты так себя ведешь?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. Просто мне захотелось вернуться в Гринбрей-Холл.

Она так разозлилась, что даже не смотрела на него. Эмма его использовала и вертела им как хотела.

— Расскажи, чем закончился твой разговор с Эммой.

— Ты же почти все слышала. Она очень довольна, что я вернулся. У нее есть проблемы, и она нуждается в помощи. С Лайоном жить и правда трудно. Об этом всем известно. Я обещал ей, что поговорю с ним, как только он приедет. — Он тяжело вздохнул. — Эмма потратила столько сил, устраивая этот прием для вдовствующей графини. Две сотни гостей, половина из которых уже прибыла, а ее муж откладывает свой приезд до самой последней минуты. Не понимаю, чего он от нее добивается. По-моему, она не заслуживает подобного обращения.

Гвинет ускорила шаг. От его глупости она чуть не плакала. Ей так хотелось убежать от него подальше. Но Дэвид остановил ее, схватив за руку. Уставившись в землю, она стояла перед ним, крепко прижимая дневник к груди.

— Что происходит?

— Ничего. Со мной ничего не происходит. — Она подняла на него глаза.

— Ты плачешь?

— Я — нет. — Она смахнула набежавшие слезы. — Ветер. Пока я скакала, что-то попало в глаз.

Его вовсе не устроил такой ответ.

— Почему ты все время пытаешься убежать?

— Я не убегаю. Я просто не хочу оставаться в Бароне-форде. Надеюсь, тебе не трудно понять это?

— Откровенно говоря, твое поведение для меня загадка. Очевидно, тебя что-то тревожит. — Его голос зазвучал более мягко. — С тобой ничего не случилось?

— Нет!

— Ты можешь быть откровенна со мной.

— Я и так с тобой откровенна.

— Гвинет… — Он произнес ее имя с легкой укоризной. Она окинула его долгим взглядом, пытаясь сохранить самообладание. Но не выдержала.