Мэй Макголдрик: С тобой мои мечты

— Вы обязательно должны написать своим сыновьям.

Вдовствующая графиня внимательно посмотрела на свою собеседницу поверх очков.

— Кажется, вы говорили, что не собираетесь вмешиваться в мои дела.

— А я и не вмешиваюсь. — Охинуа поставила корзину со свежей зеленью на каменную скамью рядом с собой и повернулась к подруге. — Но хочу, чтобы вы знали: я считаю вас упрямой и своенравной.

— Это почему же?

— Вы можете положить конец всем распрям между тремя вашими мальчиками.

— Они уже не мальчики, а мужчины. Мои сыновья заварили эту кашу, так что пускай сами ее и расхлебывают.

— Вы никчемная, слепая и твердолобая старуха. И если вы не сделаете ничего, чтобы помочь своему сыну помириться с братьями…

— Вы нашлете на меня проклятие?

— Не знаю я никаких проклятий.

— Тогда покажите мне какие-нибудь другие колдовские штучки.

Темные глаза Охинуа насмешливо прищурились.

— Я не владею искусством черной магии, но даже если бы и умела колдовать, то ни за что не научила бы вас.

— Даже если бы я пообещала творить только добрые дела?

— Например?

Графиня задумчиво пожала плечами.

— Ну, я могла бы использовать свою силу, чтобы найти хороших жен для Пирса и Дейвида, как я нашла жену Лайону.

Зачем им какие-то глупые письма? Если что и вернет моих мальчиков обратно в семью, так это женитьба.

— Вы недооцениваете свою проницательность и трудолюбие сэра Ричарда. Женитьбу Лайона вы устроили сами, без всякого колдовства.

— Но ведь я старею и дни мои сочтены. К тому же я очень слаба.

— Лучше приберегите пустую болтовню для своей семьи, со мной это не пройдет. Уж я-то знаю, что вы совершенно здоровы.

— Готова биться об заклад, что вы знакомы с искусством магии. Вы просто старая злобная ведьма и нарочно скрываете от меня свои знания, чтобы сильнее мне досадить.

— А я скажу, что вам нужно меньше нюхать табак по утрам. Начните с малого. Напишите письмо Пирсу и пошлите его одновременно с письмом Лайона, а потом займитесь своим младшим сыном. Как его зовут?

— Дейвид. Ладно. Может, вы и правы. Я подумаю.

Старая графиня глубоко вдохнула свежий весенний воздух и с удовольствием обвела глазами сад, любуясь первыми пробивающимися из-под земли цветами. Неподалеку миссис Пейдж и Гиббз делали вид, что внимательно рассматривают розовый куст в дальнем конце сада, но этот маневр не обманул Беатрис Эйтон. Гиббз был все тем же неотесанным грубияном, что и всегда, но в последнее время в его облике появилось что-то мальчишеское. «Это любовь, — решила про себя графиня и весело усмехнулась. — Тут и сомневаться нечего».

Взгляд Беатрис задержался на двух молодых служанках, снимавших с веревок белье недалеко от дома.

— Есть какие-нибудь известия о Вайолет? — спросила Охинуа.

— Нет. Ее так и не нашли в Сент-Олбансе. Миллисент очень переживает.

— Хорошо, что она по крайней мере не сбежала с каменщиком.

— Это верно. Но какой ужасный конец ждал этого беднягу! Его убил какой-то пьянчуга в трактире.

— Он это заслужил, — ответила Охинуа.

Женщины снова замолчали, наблюдая за тем, как кипит жизнь вокруг усадьбы. Лайон и Миллисент прогуливались вдоль садовой дорожки. Граф Эйтон все еще опирался на трость, но с каждым днем его ноги становились все крепче. Миллисент держала на руках ребенка.

— Может быть, они принесут малышку сюда, и мы сможем тоже покачать ее на коленях, — мечтательно сказала Охинуа.

— Эта девочка — настоящая леди. Мне даже нравится имя Джозефина.

— Джозеф — это Иосиф, тот самый пророк, которого продали в рабство, верно?

— Ну да.

Охинуа удовлетворенно кивнула.

— Им придется нелегко, ведь осенью появится на свет их собственный ребенок. Шутка ли, двое детей в одном доме.

— Вот тут-то мы и пригодимся, будем им помогать.

— И надолго вы собираетесь здесь остаться? — с подозрением спросила африканка.

— Я останусь, если здесь будете вы.

Охинуа недовольно нахмурила брови, и графиня лукаво рассмеялась.

Услышав смех, Миллисент обернулась и заметила графиню в обществе негритянки. Как обычно, старухи о чем-то спорили.

— Они обе скорее умрут, чем уступят друг другу, но старые ворчуньи стали настоящими подругами, — сказал Лайон, проследив глазами за взглядом Миллисент. Он отложил трость и присел на ближайшую каменную скамью. — Могу я теперь подержать малышку?

Миллисент улыбнулась и передала ребенка мужу, присев рядом с ним. Низко над крышей носились ласточки. Леди Эйтон окинула взглядом тропинку, ведущую в Гроув, где когда-то жили рабы. Уцелевшие от огня хижины пришлось снести. Выше на берегу реки уже начали строить новые домики. Конюшня почти не пострадала от пожара, а сгоревшие денники быстро удалось отстроить.