Кейси Майклз - Влюбленная вдова

Сухой, лающий смешок сорвался с его губ.

— Даже Гиллет решил уйти! Я счел это предательством, потому что он тоже человек, которого я люблю. И скажи я тебе всю правду… о Мэри… об Араминте Зейн… ты бы тоже ушла, Эбби.

Эбби отвела в сторону заблестевшие глаза. Он признался ей в том, в чем, возможно, не признавался еще никому — даже самому себе.

— Хорошенькую кашу я заварил, верно? Убедил тебя выйти за меня замуж, заставил согласиться, что каждый из нас останется свободным. Но я-то не чувствую себя свободным! Если честно, я чувствую себя ослом!

— Но ведь я тоже вышла за тебя не из любви к ближнему, — возразила Эбби. — Просто Брейди использовал тебя как приманку, убедил меня, что это самый верный способ избавиться от всех бед и тревог. Вот я и ухватилась за тебя обеими руками. И когда Игги начал меня шантажировать, у меня просто не хватило мужества признаться тебе в этом. Ведь тогда пришлось бы рассказать и о том, как я расставила тебе ловушку и хитростью заставила сделать мне предложение. Боюсь, Кипп, мы оба вели себя совсем не как герои твоего романа.

— Да, наверное, ты права, Эбби. Нет, не говори ничего. Я и так уже наделал немало глупостей, так что мне лучше уйти.

Он передал ей Констанс, и Эбби спрятала лицо в ее волосах.

Через минуту после того, как хлопнула дверь, в комнату ворвалась Софи.

— Ну? Можно спросить, почему ты поливаешь слезами мою дочь? Разве он не сказал, что любит тебя?

Эбби всхлипнула:

— Да, Софи. Конечно, сказал.

Часы пробили шесть. Кипп сидел в бильярдной, держа в руках любимый веер Эбби.

Как же это случилось?

Теперь он знал о ней гораздо больше, чем раньше. Достаточно было одного откровенного разговора с Гиллетом, чтобы узнать то, что знал дворецкий и чего не знал он, ее муж. Потому что он никогда ее не спрашивал.

Теперь он знал о том, каким несчастливым был ее брак с Гарри и как трудно приходилось Эбби после его нелепой и ужасной смерти.

И дивился тому, как ей вообще хватило мужества полюбить снова.

И гадал, хватит ли ему сил жить дальше, если выяснится, что Эбби его не любит.

Как он будет просыпаться по утрам, если ее не будет рядом?

Он мог сказать ей, что любит ее, сказать еще тогда, но у него не хватало смелости. Гарри тоже скорее всего говорил ей о любви, а потом вышвырнул ее из своей жизни как ненужную вещь.

Что же делать, ломал голову Кипп. После всех обманов и недомолвок разве мог он признаться, что любит ее?

Кипп окинул взглядом комнату, из которой в свое время так безжалостно пытался изгнать всякое воспоминание о матери. Глупец! Он никогда не забывал мать и не хотел ее забывать. Но она тоже ушла из его жизни, как отец… как Мэри и Джек… А он ринулся в светский водоворот Лондона, стремясь затеряться в нем, оставить позади смутные тени прошлого… и никогда о них не вспоминать.

Губы его искривились в улыбке. Кипп знал, что, проживи он хоть тысячу лет, ему не удастся стереть из памяти образ Эбби. То, как сияли ее глаза, когда она была счастлива.

Как они темнели в минуты страсти.

Ее любящее сердце, способное вместить всех Бэкуорт-Мелдонов, всех его друзей, всех слуг в его особняке — даже маленькую нищенку, которую она подобрала на улице.

Ее мужество, ее верность, ее умение любую проблему решать самым причудливым образом.

Ее способность противостоять целому миру, если понадобится… а потом таять от наслаждения в его объятиях…

Сложив веер, Кипп приложил его к губам.

Он любил Мэри, это правда. Но не так, как он любил Эбби. Так, как Эбби, он никого не любил. Мэри была его мальчишеской мечтой, возможно, вызовом, который он хотел бросить Джеку. И теперь он ясно это понимал.

Мэри принадлежала его детству.

Эбби была его жизнью.

— Я искала тебя.

Хрупкий веер жалобно хрустнул и рассыпался в его пальцах. Кипп, вздрогнув, вскинул глаза и увидел стоявшую в дверях Эбби. На руках она держала Геру.

Она здесь. Она вернулась к нему!

— Эбби! — выдохнул Кипп, не в силах поверить своим глазам.

Он бросился к ней.

— Я тоже искал тебя, — прошептал он. — Я искал тебя всю жизнь!

Спустив Геру на пол, Эбби заглянула ему в глаза.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать, Кипп? Он тяжело сглотнул. Слова, которые он столько раз повторял про себя, сейчас казались жалкими и ненужными.

— Да, — кивнул он наконец, и на губах его вспыхнула улыбка. — Я вдруг подумал… может, ты захочешь переставить тут мебель? В общем, чтобы комната стала такой же, как была при жизни матери. Гиллет тебе поможет, я уверен, он помнит все в точности. — Улыбка его вдруг стала робкой. — И к черту Брейди!