Розалин Майлз - Незаконнорожденная

С ним разговаривали двое членов Тайного совета — сэр Томас Ризли и сэр Вильям Паджет, секретарь.

Ризли был маленький, сердитый и напыщенный человечек, он постоянно переминался с ноги на ногу.

— Значит, король, наш повелитель, словно крестьянин, снова прогулялся на ярмарку! — неприятно рассмеялся он. — И привез оттуда не фландрскую клячу, не молоденькую горячую кобылку Говард, а добрую старую английскую корову.

— Отнюдь не такую старую, милорд, — вкрадчиво заметил Паджет, вертя в пальцах бокал с густым золотистым вином. — Наша королева видела лишь тридцать с небольшим зим.

— И с Божьей помощью увидит еще, — мягко добавил Кранмер.

— Да, и, поди, зим тридцать еще пройдет, покуда она произведет на свет то, что нам так нужно! — зло сказал Ризли. — Уверяю вас, земли и деньги она ему принесла еще от прошлых мужей, приданое, достойное королевы. Но вот что касается ребенка — ни разу не дала она всходов, хоть и дважды вспахана! Боюсь, король получит от своей коровы вдоволь молока, но только не телочка — золотого тельца, о котором мы все молимся, нашего языческого идола — второго принца, чтобы уже ни о чем не тревожиться!

— Господь уже благословил нас принцем, милорд, — сказал Кранмер, с нежностью глядя в другой конец приемного покоя, где Эдуард под присмотром своего дяди, графа Гертфорда, забавлялся с королевиными болонками.

Помню, граф выглядел грустным — еще бы ему не печалиться в такой день. Наверняка он вспоминал свадьбу своей сестры Джейн с королем семь лет тому назад и ее смерть при рождении Эдуарда спустя короткое время.

— Гертфорд повесил нос! — вставил ехидный Ризли. Он жадно допил вино и тут же подозвал проходившего мимо слугу — наполнить бокал. — И есть от чего — вдруг родственники новой королевы порасхватают должности, как в свое время они с братцем!

— Верно, граф не единственный Сеймур, которому этот брак — нож острый, — с легкой усмешкой заметил Паджет. — Слышал, что братец Том покорил сердце вдовушки и уже считал ее — и ее богатства — у себя в кармане, но тут король перешел ему дорогу. А теперь негодяй счел разумным отправиться за границу, покуда ее сердце не успокоится на своем законном месте — на груди нового супруга.

— И все же мадам Парр еще может нас удивить, — задумчиво сказал Кранмер, украдкой разглядывая статную фигуру королевы, проходившую в эту минуту по комнате. — Похоже, за ней дело не станет. Вспомните, до сих пор она делила подушку только со стариками, а это не лучший способ добиться приплода.

— А что, теперь иначе? — фыркнул Ризли.

Все трое посмотрели на короля — он сидел на троне, тяжело опираясь на золотой набалдашник жезла. Жезл был черного дерева — придворный плотник сказал королю, что другому дереву не выдержать его веса. Даже тогда я поняла смысл воцарившегося между ними молчания.

Король стар… в его объятиях мадам, Парр не понесет.

Теперь они разглядывали Эдуарда с непонятной мне пристальностью.

— Бодритесь, милорды, — мягко возразил Кранмер. — Господь милостив. Наш принц достиг шести годов и, похоже, будет жить.

Все промолчали. Я отвлеклась. В другом конце покоя моя сестра Мария беседовала с несколькими духовными лицами, обступившими епископа. Тот еще не переменил богатый церемониальный наряд, в котором проводил венчание. Здесь же стояли герцог Норфолк, смуглолицый политик, — вот кого я всегда боялась, хотя и знала, что мы состоим в отдаленном родстве, — и его сын, юный воин намного выше меня ростом, граф Серрей.

— А что, если, мои добрые лорды, — пробормотал Ризли яростно, но тихо, словно едва осмеливался говорить, — что, если Господь захочет избавить принца от тягот земной жизни и до срока возвести его к венцу вечному?

Паджет резко отступил назад, зыркнул пронзительными серыми глазами.

— Опасные речи, Ризли!

Ризли зло сплюнул на свежесрезанный зеленый тростник под ногами.

— Разве только старые умирают?

— Все в руках Господних! — сурово оборвал его Кранмер. — И мы, и то, что нам предстоит. Да будет воля Его!

Словно услышав эти слова, Мария повернула худую шею и близоруко взглянула в нашу сторону.

— Сестра! — позвала она (меня она не видела, только различала мое новое алое платье). — Елизавета, иди сюда, познакомься — это милорд Гардинер, епископ Винчестерский.

Уходя, я поймала последнюю реплику Ризли:

— Если папистка Мария спелась с Гардинером, за ним стоит приглядеть…

Позади низкорослой худышки Марии высился дородный мужчина в епископской мантии и с большим наперсным крестом. За ним, молчаливо ожидая его приказаний, толпились клирики помельче.