Бренда Джойс: Невероятное влечение

Он напряженно думал о своем предшественнике, предыдущем герцоге — человеке, который его вырастил.

Стивен Маубрей, восьмой герцог Клервудский, повсеместно признанный самым богатым и влиятельным аристократом королевства, перевел бесстрастный взор синих глаз на темно серую усыпальницу, видневшуюся вдали. Расположенное на вершине безлесного холмика, это мрачное сооружение стало пристанищем для семи поколений дворян Маубрей. Стоило карете остановиться, как зарядил дождь. Герцог даже не шевельнулся, чтобы выйти из экипажа, лишь руки, державшиеся за ремень безопасности, крепко сжались.

Стивен приехал сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение предыдущему герцогу, Тому Маубрею, именно в этот день, в пятнадцатую годовщину его безвременной кончины. Стивен никогда не размышлял о прошлом, считая это бесполезным делом, но сегодня голова раскалывалась от воспоминаний с тех пор, как он встал на рассвете. В этот особенный день просто невозможно было не думать о прошлом. Как еще герцог мог принести дань уважения умершему и почтить его память?

— Я хочу поговорить с тобой, Стивен.

Мальчик был погружен в свои занятия. Стивен слыл прекрасным учеником, он усваивал все предметы и успешно справлялся с каждым заданием, чему немало способствовали усердие, самоотдача и дисциплина. Однако потребность превосходить других не давала ему покоя с самого раннего возраста — в конце концов, герцогу не подобало терпеть неудачи. Стивен не мог припомнить ни одного периода в своей жизни, когда он не прикладывал усилия, пытаясь постичь ту или иную вещь. Ни один разговор по французски не был достаточно беглым, ни один барьер не был достаточно высоким, ни одно математическое уравнение не было достаточно сложным. Даже маленьким мальчиком, в возрасте шести семи лет, он готов был заниматься до полуночи. И при этом никогда не слышал в свой адрес ни одной похвалы.

— Этот экзамен оценен на девяносто два процента, — резко бросил седьмой герцог.

Стивен задрожал и поднял глаза на высокого красивого блондина, высившегося над ним.

— Да, ваша светлость.

В то же мгновение листок с выполненным заданием был скомкан и брошен в камин.

— Ты сделаешь все заново!

И Стивен сделал. На этот раз он заработал девяносто четыре процента. Герцог был так разъярен учеником и его новыми баллами, что отправил Стивена в его комнату и запретил выходить оттуда оставшуюся часть недели. В конечном счете мальчик получил сто процентов.

Очнувшись от своих мыслей, Стивен осознал, что один из лакеев держит для него дверь кареты распахнутой, в то время как другой протягивает открытый зонт. Дождь теперь припустил сильнее.

Голова герцога по прежнему болела. Он кивнул лакеям и выбрался из кареты, проигнорировав зонт. Хотя на Стивене была приличествующая случаю фетровая шляпа, он тут же промок.

— Подождите здесь, — сказал Маубрей слугам, которых дождь не пощадил точно так же, как их хозяина.

Уныло бредя по своим владениям к усыпальнице, герцог рассеянно смотрел на особняк Клервуд, расположенный чуть ниже горного хребта, на котором и обосновался мраморный семейный склеп. Устроившийся в величественном парке, мавзолей казался тусклым и серым на фоне мрачных деревьев и еще более темных, набухших дождем туч. Раскаты грома доносились уже с востока, дождь зарядил всерьез.

Стивен распахнул тяжелую дверь склепа и вошел внутрь, доставая спички. Он один за другим зажег фонари, отметив, что гроза продолжает откатываться все дальше. Капли дождя сейчас опускались тяжелее и быстрее, барабаня по крыше усыпальницы, словно молотки. Стивен чутко улавливал присутствие Тома Маубрея: покойный герцог лежал в глубине зала в саркофаге, на котором красовалось его объемное изображение, и, кажется, ждал своего наследника.

Стивен вступил в герцогство в возрасте шестнадцати лет. К тому моменту он уже знал, что Том не приходится ему биологическим отцом, хотя и не придавал этому обстоятельству большого значения. В конце концов, Стивена специально готовили для того, чтобы стать следующим герцогом, наследником Тома. Осмысление истины не было прозрением или откровением, скорее медленно вползающим в сознание пониманием, неотступным, растущим постижением. Герцог славился своими любовными связями, но у Стивена не было ни братьев, ни сестер, даже незаконнорожденных, что выглядело очень странно. И даже при том, что все детство наследника прошло в изоляции — его жизнь сводилась к гувернерам и учителям, герцогу и герцогине, имению Клервуд, — он непостижимым образом знал о слухах по поводу собственного происхождения. Эти разговоры преследовали Стивена постоянно — всегда, сколько он себя помнил. Его детские уши чутко улавливали сплетни много раз, случалось ли это во время большого Клервудского бала или было сказано слугами под лестницей. И несмотря на то, что Стивен не обращал внимания на перешептывания о «подкидыше» и «внебрачном ребенке», правда в конечном счете стала проникать в его сознание.