Бренда Джойс: Невероятное влечение

— В отношениях — в наших отношениях — ты должен отступить от тирании, Стивен, — твердо произнесла Александра.

Он вздрогнул от изумления, но продолжал настаивать:

— Я не отступлю.

Сердце Александры затрепетало в радостном предвкушении, но она должна была убедиться в чувствах Клервуда.

— Это из‑за ребенка? Ведь все, что касается незаконнорожденных детей, твое слабое место…

Он пронзил Александру всполошенным взглядом:

— Кто тебе это сказал? Подожди, дай догадаться — Элис? Ариэлла?

— Да, но они не объяснили мне почему.

— Тогда я сам скажу тебе почему, но, если однажды ты используешь мою откровенность против меня, буду все отрицать. Я — незаконнорожденный, Александра. Мой настоящий отец — сэр Рекс.

Она вскрикнула, потрясенная его признанием.

— Учитывая подобное происхождение, разве я могу позволить другому мужчине растить своего ребенка? — вопросил Стивен.

Александра потянулась к его руке.

— Почему ты ничего не говорил мне раньше?

Он не отдернул свою ладонь.

— Это чрезвычайно серьезное дело, независимо от того, что оно окутано слухами, некоторые из которых соответствуют действительности. Не каждый способен с легкостью, без колебаний, доверить подобную тайну другому. Не говоря уже о том, что на кону стоит Клервуд: эту правду ни в коем случае нельзя ни раскрывать, ни подтверждать.

Александра все еще не могла оправиться от этого шокирующего откровения.

— Если бы я знала об этом, я бы поняла, почему ты так настаивал на нашем браке — и на том, что я должна оставить ребенка с тобой.

Что ж, теперь поведение Стивена обретало смысл. Александра припомнила то, что ей рассказывали Элис и Джулия: Стивена воспитывали сурово, даже жестоко.

Он пристально смотрел на Александру.

— У меня было трудное детство. Даже несмотря на то, что Сент‑Джеймс кажется благоразумным, добрым человеком — не имеющим ничего общего с Томом Маубреем, — я не могу допустить, чтобы мой сын или моя дочь воспитывались другим мужчиной. Я просто этого не вынесу.

Александра с нежностью коснулась его лица, чувствуя, что все понимает, что все встает на свои места. Стивен боялся, что его ребенок, вверенный заботам другого мужчины, будет страдать — так, как когда‑то страдал он сам.

— Я не собираюсь замуж за Оуэна. У меня с ним ничего нет. Я не люблю Оуэна, Стивен.

Он, казалось, был озадачен.

— Но ты…

— Когда я говорила, что люблю его, я имела в виду лишь дружескую привязанность. Ты — мужчина, в которого я по‑настоящему влюблена.

Глаза Стивена с недоверием распахнулись.

— Что?

— Думаю, я влюбилась в тебя еще тогда, на балу в Херрингтон‑Холл, когда ты спас сначала меня, а потом и моего отца. — На глазах Александры заблестели слезы. — Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, но ты оказался не только невероятно красивым прекрасным принцем, настоящим рыцарем на белом коне, но и сильным, добрым человеком.

Стивен подошел к ней ближе и крепко сжал в объятиях:

— Именно в этом ты так отчаянно и нуждалась, Александра, я понял это с первого мгновения нашей встречи. Тебе был нужен кто‑то, способный взять на себя бремя непосильных тягот, с которыми ты так долго боролась.

Александра взглянула в грустные, проницательные синие глаза. Да, она нуждалась в силе Стивена, и он знал это — знал еще тогда, на балу, когда тотчас предложил заботу и защиту.

— Я — сильная, но я так устала, Стивен! Устала от этой необходимости вечно быть сильной, всегда поступать правильно, шить до двух‑трех утра…

Он сжал ее лицо в своих ладонях:

— Ты никогда больше не будешь уставать. Тебе никогда больше не придется трудиться, выбиваясь из сил, и ты немедленно бросишь это проклятое шитье! Разве ты не можешь понять? Дело не только в ребенке. Я хочу заботиться о тебе. Я всегда этого хотел — начиная с нашей первой встречи. И я окружу тебя заботой! — Он смахнул слезинку с ее губ. — И ты нужна мне, Александра. Ты согрела ледяные залы этого дома.

Александра спрашивала себя: возможно, таким способом Стивен пытается сказать, что любит ее?

— Я действительно считал себя бессердечным человеком — до тех пор пока ты не вошла в мою жизнь, — хрипло добавил он. — Ты показала мне истинную любовь, научила настоящей страсти — теперь понимаешь, что я просто не могу позволить тебе уйти?

Александра беспомощно кивнула, слезы струились по ее лицу.

— Я так люблю тебя!

Глаза Стивена распахнулись, и он, дрожа всем телом, с шумом вдохнул воздух.