Эмма Уайлдс - Немного скандала

Парламентская сессия была в разгаре, поэтому голоса звучали громче обычного — в повестке дня значились политические вопросы. И это было на руку, поскольку в общем шуме их очень личной беседы никому не услышать. Алекс бросил насквозь промокшее пальто на руки лакею: тепло сменилось типичным для весны моросящим, дождем. Увидел, что Люк и Майкл уже тут, на их любимом месте в углу. На столе бутылка отличного виски и третий стакан, очевидно, предназначенный для него.

Он не стал терять времени даром и плеснул себе щедрую порцию, прежде чем плюхнуться на стул. Уголок его рта приподнялся в ленивой улыбке.

— Я немного припозднился, но на то есть уважительная причина.

— И как же ее зовут? — сухо поинтересовался Люк Доде, виконт Олти. — Да нужно ли спрашивать? Ходят слухи, что одна весьма темпераментная певичка из итальянской оперы готова исполнять арии для твоего личного удовольствия, стоит тебе лишь пальцем поманить.

Итак, слухи все еще ходят? Иногда казалось: угораздило же его иметь старшего брата с подобной репутацией! Разумеется, сам Алекс был далеко не святым, но своей дурной славой был скорее обязан Джону, чем себе. В обществе, казалось, так и ждут, что он последует по стопам распутника брата, особенно теперь, когда Джон связал себя узами брака и бросил карьеру соблазнителя и скандалиста. Алекс не являлся наследником герцога, зато ему досталась дурная репутация брата. Вдобавок ко всему братья были чертовски похожи внешне.

— Нет, я не о Марии. — Алекс поднес бокал к губам и отпил густой ароматной жидкости, веселыми глазами разглядывая приятелей поверх бокала. — Кажется, я стал дядей.

— Ага. — Брови Майкла поползли вверх.

— Красавица жена моего брата произвела на свет здоровое дитя в те самые часы, когда мы с тобой прыгали по скользким крышам. Счастлив сообщить, что и мать, и ребенок чувствуют себя хорошо, хотя брат по неизвестной мне причине сходит с ума. Не понимаю почему. Всю тяжелую работу сделала его жена, а он, по его словам, только ходил туда-сюда и пил виски. Но может быть, и поделом ему, за прошлые грехи. Но, по правде говоря, я никогда еще не видел его таким счастливым. Сегодня рано утром мне принесли приглашение явиться в Беркли-Хаус.

— Конечно, родился мальчик?

— Ребенок будет крещен Маркусом, в честь моего отца. Это событие означает, что в списке завидных женихов я только что скатился на последние места. В отличие от вас двоих. У вас-то перспективы отличные, несмотря на подмоченную репутацию. Я всего лишь четвертый в очереди претендентов на герцогский титул, после брата Джоуля. В то время как ты, Майкл, уже маркиз и когда-нибудь станешь герцогом, если твои нечестивые занятия не угробят тебя раньше времени. А что до Люка, он уже заполучил титул и грандиозное состояние семейства Доде.

— Возражаю против определения «нечестивые», — притворно возмутился Майкл, развалясь на стуле. Темно-рыжего цвета бриджи, синий сюртук; галстук завязан совсем просто, с элегантной небрежностью. Длинные ноги, облаченные в сапоги, вытянуты и скрещены в лодыжках. Но рот кривился в слабой улыбке. Выгоревшие пряди каштановых волос, загорелая кожа свидетельствовали о его недавнем возвращении из Испании. Глаза живого орехового света искрились весельем.

— Не будь ты занудой, черт возьми, Алекс, — подал голос Люк, приподняв бровь в циничной гримасе. — Твое родовое имя все равно отличная приманка для предприимчивых мамаш и их пресных дочек на выданье. Кроме того, по причинам, мне совершенно непонятным, особы женского пола так и млеют от твоей смазливой физиономии.

Алекс рассмеялся:

— Пусть так, но при наличии двух братьев, а теперь еще и законного наследника мне никогда не получить титула, разве что мне его пожалуют. Между достойным и престижным браком большая разница. К сожалению, вы двое как раз второй случай.

— Прискорбная мысль, — усмехнулся Люк, поднимая бокал. — Не имею в виду пресечь бурный поток твоих жалоб, однако позволь заметить — и это вовсе не секрет, — что у тебя есть собственное, вполне внушительное состояние. Так что вряд ли тебя оставят в покое.

Наверное, это соответствовало действительности, но Алекс так радовался, что роды прошли хорошо, и ничто не могло испортить его отличного настроения. Беременность невестки протекала нелегко, и Алекс знал — но хотя вслух об этом не говорилось, — что Джон боится и за жену, и за ребенка. К счастью, трудная беременность завершилась легкими родами. Когда брат влюбился и оставил распутные привычки холостой жизни, он сделался человеком строгих правил, обожал свою жену.