Адель Эшворт - Мой нежный граф

— Брент здесь? В Мирамонте?

Маркэм лукаво усмехнулся.

— Я сказал ему, что пришлю вас, когда мне будет удобно, и уверен, что сейчас он как раз протаптывает дырку в ковре, волнуясь по этому поводу. Но повторяю, не будьте к нему слишком суровы. Он пережил трудные времена, и чтобы прийти ко мне вчера, пригласить меня обратно в мою теплицу, потребовалось мужество. Он и его сестра — мои единственные живые родственники, и я только раз или два в год получаю вести от Шарлотты.

Кэролайн смотрела на него, лихорадочно соображая. Брент хочет, чтобы она вернулась домой, и решил разбить лед, отправившись к сэру Альберту и попросив его встретиться с ней. И как бы она ни досадовала на собственную слабость, приходилось признать, что его метод сработал. Ее сердце оттаивало.

— Так почему же он не разговаривал с вами все эти годы? — спросила она и с сарказмом добавила: — То есть, мой муж, конечно, обожает выбрасывать людей из своей жизни, это подпитывает его эго. Но почему вас? Почему так надолго?

Маркэм глубоко вздохнул и снова посерьезнел.

— Он обижался на меня, потому что видел во мне причину, по которой его не терпела мать. Однако он не выбрасывал меня из своей жизни и не делал вид, что меня не существует. Просто все эти годы у него не было поводов искать со мной встречи…

— Но вы его дядя, — сердито воскликнула Кэролайн.

Сэр Альберт кивнул.

— Да, но его тяготило мое общество. Я напоминал ему, почему его мать не любила мужчин, включая его самого. Понимаете, Мод хотела быть ботаником. Я отказывался принимать ее в качестве студентки или коллеги, потому что ей недоставало таланта, самодисциплины и желания усердно трудиться. В результате она стала безумно завидовать моим успехам. Брент понял это, когда повзрослел и осознал, что Мод всего лишь эгоистичная, коварная женщина, которая использует людей и манипулирует ими любыми возможными способами. Но, кроме того, она была его матерью и ему всегда казалось — быть может, без всяких на то оснований, — что, если бы я не отказал ей в том, что она считала своим по праву моей сестры, она бы растила его с более теплым сердцем.

Сэр Альберт понизил голос до шепота, едва различимого за грохочущим по стеклу дождем.

— Бренту всегда казалось, что из-за любви к ботанике у Мод не осталось любви к нему. Для ребенка было вполне естественно верить в это, потому что у Мод хватало жестокости именно так ему и заявлять. Но в браке с вами, леди Кэролайн, он понял, что его мать никогда не любила ботанику. Ей никогда не хотелось к чему-то прикладывать усилия, будь то выращивание и скрещивание растений, работа в теплице или воспитание детей в любви и уважении, потому что она никогда не любила никого и ничто, кроме себя.

Кэролайн глубоко задумалась над словами сэра Альберта и вдруг почувствовала, что у нее стынет в жилах кровь. Брент не рассказывал ей об одержимости матери и своем происхождении и утаил, что Альберт Маркэм — его дядя, потому что боялся, что наука значит для нее больше, чем он. Ведь именно так, по его мнению, было у них с матерью. Ответы на вопросы, которые мучили ее последние несколько месяцев, внезапно оказались перед ней как на ладони.

— Я наконец-то понимаю, — прошептала она, дрожа. — Он не рассказывал мне, что вы его дядя…

— Потому что, леди Кэролайн, он наверняка до смерти боялся потерять вас, не выдержав соперничества с наукой. Когда он узнал о ваших планах учиться в Америке, этот страх разгорелся с новой силой и усугубил его давнишнюю неприязнь к ботанике как таковой. Изгоняя вас из своей жизни, он пытался оградить себя от вполне реальной и глубоко засевшей боли — боли отверженного человека.

— Если бы он только позволил мне объяснить ситуацию, до такого бы не дошло, — выпалила Кэролайн в порыве раздражения. — И если хотите знать, сэр Альберт, он не просто вежливо попросил меня уйти, а практически вытолкал меня из дома взашей.

Маркэм тихо усмехнулся и медленно встал.

— Что ж, как уже говорил, я, пожалуй, предоставлю вашему мужу самому объяснять свои действия и уверен, что вам так же не терпится услышать эти объяснения, как ему не терпится увидеть вас. Между тем мы собираемся работать вместе, и я буду очень признателен, если вы станете называть меня дядя Альберт.

Желудок Кэролайн свернулся в комок, и она быстро заморгала в полной уверенности, что неправильно расслышала.

— Прошу прощения?

Маркэм странно на нее посмотрел.

— Вы бы предпочли работать отдельно, леди Кэролайн, или вам просто неловко переходить на неформальное обращение?