Дженнифер Эшли - Игра в обольщение

Эйнсли решила умолчать о том, что Кэмерон соблазнил ее задолго до появления кольца на пальце.

— Мадам, лорд Кэмерон не злодей с театральных подмостков. У нас есть свидетельство о браке. Был викарий, были свидетели.

— Нанятые актеры. Я написала письма Харту Маккензи, в которых даю ему указание воспользоваться законными средствами и объявить брак не имеющим законной силы.

Эйнсли представила реакцию Харта Маккензи при получении этих указаний.

Но самонадеянность королевы, ее уверенность, что она вот так спокойно может вмешиваться в жизнь своей подданной и та обязана беспрекословно слушаться, возмутили Эйнсли.

— Как вы смеете? — тихим, но строгим голосом спросила она. У Виктории округлились глаза, но Эйнсли не останавливалась, смело делая выговор королеве Англии и императрице Британии. — И это после всего, что я сделала для вас. Я рисковала всем, чтобы вернуть вам эти письма, потому что уважала вас и не хотела видеть вашего конфуза. Лорд Кэмерон помог мне. Вы знали это? Он дал мне денег, чтобы вам не пришлось платить ни одного фартинга.

— Ты рассказала ему? — прошелестел по комнате голос королевы, и дамы на другой стороне подняли глаза. — Ты хочешь сказать, Эйнсли Дуглас, что Кэмерон Маккензи знает о моих письмах?

— Если бы не он, у вас были бы значительные трудности в возвращении этих писем.

— Ты маленькая глупышка, — гневно взглянула на нее Виктория. — Лорд Кэмерон, вероятно, доложил герцогу, и теперь копии начнут ходить по рукам.

— Кэмерон никому не говорил. Я просила его держать все в секрете, и он выполнил мою просьбу.

— Не будь смешной. Он Маккензи. Ему нельзя доверять.

— Ему можно доверять. Но если вы станете добиваться расторжения нашего брака, вы не думаете, что Кэмерон может воспользоваться тем, что ему известно?

На самом деле Эйнсли не верила, что Кэмерон способен на такой поступок, но, с другой стороны, кто его знает, на что способен Кэмерон? Она помнила его взгляд, когда он смотрел, как она покидает Уотербери: ранимый, пустой, сердитый.

Виктория, наоборот, верила в это.

— Это шантаж, — сказала она.

— Да, шантаж, — согласилась Эйнсли, — и, похоже, это единственное, что все понимают.

Эйнсли вдруг потеряла интерес к жизни при дворе. Сплетни, секреты, слухи, пустая болтовня. Она всегда была сторонним наблюдателем, дочкой джентльмена незнатного происхождения, которую королева взяла на службу ради матери Эйнсли. Эйнсли не была важной персоной, ее никогда не подкупали и не шантажировали — она лишь наблюдала, как это делали другие. Мало кто вообще замечал ее.

Теперь, в качестве жены одного из известных и властных Маккензи, наследника титула герцога, ее можно было использовать, и она могла быть опасна. Во всяком случае, она предпочитала вы глядеть таковой.

— Словом, я уверена, что останусь женой лорда Кэмерона, — закончила Эйнсли.

Королева бросила на нее пристальный взгляд, и Эйнсли заметила, что Виктория смотрит на нее теперь как-то по-другому: как на женщину, с которой надо считаться.

— Твой бедный муж перевернется в своей могиле, — заметила Виктория. — Мистер Дуглас был уважаемым человеком.

— Мой бедный муж был великодушным человеком, и я уверена, он хотел бы видеть меня счастливой. — Джон оставался добрым до самого конца, и Эйнсли всегда с теплотой думала о нем.

— Я сделаю вид, что никогда не слышала этих слов. — Королева продолжала смотреть на нее холодным взглядом. — Этого разговора никогда не было. — Она взяла с колен свое шитье, — Не будь ты такой грубой и непочтительной, Эйнсли, я бы сказала тебе, что приехал твой брат. Я посылала за ним, чтобы он забрал тебя домой — дожидаться расторжения брака. Но теперь, конечно, ты можешь делать все, что хочешь. Мы закончили. Но есть одна поговорка, моя дорогая, которую ты, возможно, учтешь: «Как постелешь, так и поспишь».

О, как много поговорок они сегодня вспомнили. Но если в той постели лежит Кэмерон Маккензи, Эйнсли с удовольствием присоединится к нему.

— Патрик здесь? — Эйнсли бросила вышивку в корзину. — Можно мне идти?

— Конечно. Пришли ко мне Беатрис. Не уверена, что мы увидимся снова.

Эйнсли встала, сделала реверанс, чувствуя облегчение — наконец-то ее удалили от двора.

Неожиданно она наклонилась и поцеловала увядшую щеку королевы.

— Надеюсь, что однажды вы станете гордиться мной. Уверяю вас, со мной ваши секреты в полной безопасности.

Виктория удивленно заморгала. Эйнсли пошла к двери, чувствуя на себе взгляд королевы. Когда лакей закрыл у нее за спиной дверь, щелчок замка прозвучал как сигнал, ознаменовавший конец ее прежней жизни.