Джоанна Линдсей: Ужасно скандальный брак

Проницательные, светящиеся умом голубые глаза. Довольно высок, но сильно раздобрел. Щеки начинают обвисать, но это почти незаметно под короткой густой бородой. Держится с достоинством, как человек благородного рода.

Себастьян предположил, что он только вернулся с прогулки верхом или собирается прокатиться, поскольку одет в нефритово-зеленую куртку и рыжевато-коричневые бриджи для верховой езды, а в руках держит стек, которым похлопывает по начищенным высоким сапогам.

Герцог приветливо улыбался, словно Себастьян был не заключенным, стоявшим под прицелом четырех пистолетов, а настоящим гостем.

— Надеюсь, условия вашего содержания удовлетворительны?

Себастьян и глазом не моргнул.

— Полы могли быть и деревянными, но, если не считать этой мелочи, я прекрасно отдохнул.

— Превосходно, — улыбнулся Леопольд. — Жаль, что мы не сумели договориться раньше, но, предполагаю, вы готовы приступить к работе.

— Боюсь, ваши выводы преждевременны.

Улыбка оставалась прочно приклеенной к лицу герцога. Очевидно, он был уверен, что возьмет верх. Себастьяну была пока что неясна причина этой уверенности. Оттого, что он будет сидеть в тюрьме, герцогиня скорее не отыщется. Впрочем, она не отыщется, даже если его выпустят.

— Вы незаконно удерживаете меня в тюрьме, — заметил он, — только потому, что я отказался работать на вас.

— Но вы здесь не поэтому, — приветливо пояснил Леопольд. — Видите ли, я могу назвать с десяток совершенных вами преступлений, за которые полагается смертная казнь. Хотя, подозреваю, даже это вас не поколеблет. Но давайте без мелодрам. Вы были моим гостем…

— Узником.

— Гостем, — повторил Леопольд. — Будь вы узником, поверьте, ваше пребывание здесь не было бы столь приятным. Но, может, я пришел слишком рано. Может, стоит вернуться на следующей неделе, проверить, не надоели ли вам вынужденные каникулы?

Себастьян наконец вскинул брови.

— А потом еще через неделю, еще и еще… Вряд ли это поможет найти вашу жену.

— Вы так упрямы? — искренне удивился герцог. — Но почему?

— Я уже объяснял вашему человеку, что не могу заняться этим делом из-за того, куда оно меня заведет. Я дал клятву никогда не возвращаться в Англию, и не собираюсь ее нарушать ни за какие деньги.

— Но почему вы дали эту клятву?

— А вот это, ваша светлость, никого не касается.

— Понимаю, — задумчиво протянул Леопольд. — В таком случае, похоже, мне стоит воззвать к вашему сочувствию.

— Не трудитесь, — бросил Себастьян. — Человек моей профессии не может позволить себе такой роскоши, как сочувствие.

— Разумеется, нет, — рассмеялся герцог, — по крайней мере, внешне. Но выслушайте меня, а там посмотрим.

Он попытался пройтись по камере, чтобы собраться с мыслями, но места было так мало, что пришлось оставить это занятие. Себастьян лениво задался вопросом, предстоит ли ему услышать правду или выдумку, рассчитанную на пробуждение так называемого сочувствия.

— Я женился по любви, но брак оказался несчастным, как мы оба вскоре обнаружили. Она могла получить развод. Ей стоило только попросить. Но вместо этого сбежала, разыграв похищение, чтобы получить возможность жить безбедно.

— Все это мне известно…

— Ничего вам не известно, — перебил Леопольд, вероятно, чуть резче, чем намеревался.

И в это мгновение с него слетела маска доброжелательного хозяина, и Себастьян увидел истинное лицо. Лицо вспыльчивого, властного тирана. Человек, считающий, что обладает безграничной властью, истинной или нет, очень опасен. Себастьян понял, что недооценил свое положение.

— Почему вы не обратились к английскому правительству с просьбой найти ее? У них есть службы, которые прекрасно выполняют подобную работу. Это не поздно сделать и сейчас.

— Я — австрийский герцог, — пояснил Леопольд снисходительным и одновременно раздраженным тоном. — И не могу зависеть от милостей иностранных правительств. Я посылал людей. Бесчисленное количество раз. Вполне достаточная мера.

Себастьян едва не фыркнул, но вовремя успел сдержаться.

— Когда вы послали последнего?

Леопольд нахмурился и поднял глаза к небу, словно припоминая.

— В прошлом году… нет… два года назад, — выдавил он наконец.

Себастьян, презрительно морщась, тряхнул головой.

— Интересно, что я здесь делаю? Вы явно не желаете ее возвращения.

Леопольд гордо выпрямился.

— Дело в том, что я сдался и решил объявить ее мертвой. Но моя дорогая Мария не желает выходить за меня без развода или доказательств ее кончины. Боится, что потом мои наследники будут объявлены бастардами, если жене вздумается вернуться.