Карен Хокинс: Единственный мой

Ее охватило негодование. Кто эта женщина? Итальянская графиня с яркой внешностью? Смешливая француженка с живыми карими глазами? Впрочем, София не желала выяснять это. Она выпрямилась и на минуту задумалась, машинально наматывая ленту на запястье. Ей, конечно, не было никакого дела до изображенной на портрете женщины, но ее мучило любопытство. Как она выглядела? Была ли красивой? Молодой?

«Ну конечно, она красива!» — сердито подумала София. Она собрала волосы в хвост, перевязала их лентой и обулась.

Проделывая все это, София не сводила глаз с занавешенного портрета. Ее мозг лихорадочно работал, в голове роились сотни мыслей. Черт возьми, кто была эта женщина?!

Она перевела взгляд на постель. Макс мирно спал. Ей вдруг захотелось, чтобы он проснулся и ему можно было бы задать мучившие ее вопросы. Пусть объяснится!

Впрочем, Макс мог и не показать ей портрет.

София поняла, что попала в затруднительное положение. И все же она должна попробовать разбудить его!

— Макс, — негромко позвала она. Но он даже не пошевелился.

— Макс! — произнесла София громче. Муж спал как убитый.

Она вздохнула с облегчением и подумала, что теперь может с полным правом сказать, что честно пыталась разбудить его, но у нее ничего не вышло.

Привстав на цыпочки, София подошла к картине и стянула с нее ткань.

Сначала ей в глаза бросился изящный белый наряд изображенной на портрете дамы. Каждая его складка была тщательно выписана. Подняв глаза, София посмотрела на лицо дамы и затрепетала: это было ее лицо. Макс написал ее портрет! Но на портрете он изобразил ее толстой. Неужели она представлялась ему такой уродиной?! София выронила ткань, которую держала в руках.

— Что это ты делаешь? — раздался сонный голос Макса.

— Я… я только…

— Ты без разрешения смотрела мои картины? — спросил он строгим голосом.

София вскинула подбородок и отвернулась. Ей было трудно говорить с мужем, а тем более спорить, когда он лежал обнаженный в постели.

— Я спросила у тебя разрешения, но ты ничего не ответил!

— Конечно, я же спал.

— Я пыталась тебя разбудить. Разве я виновата, что ты такой соня? Между прочим, я хотела спросить, — перешла она внезапно от обороны к нападению, — какое право ты имел изображать меня в таком виде?

Макс нахмурился:

— В каком еще виде?

— Толстой! Ты изобразил меня жирной уродиной!

— Что?! — Глаза Макса стали круглыми от изумления. — Ничего подобного!

— Не отпирайся, я видела портрет, — сердито прищурившись, заявила София. — Ты продаешь свои картины?

Макс на мгновение задумался, а затем в его глазах зажглись веселые искорки.

— Да. Кстати, большинство картин, находящихся здесь, уже проданы. — Макс самодовольно улыбнулся. — Одну из них на прошлой неделе купил принц.

Принц! О Боже!

— Ты решил отомстить мне? Ты хочешь, чтобы весь мир увидел, какая я толстая?

Взгляд Макса скользнул по ее фигуре и остановился на пышной груди.

— О нет. Если бы я задумал отомстить тебе, то сделал бы это по-другому, в интимной атмосфере, наедине…

София покраснела:

— Прекрати! Скажи честно, чего ты добивался, изображая меня толстой коровой?

— Я не вижу на этом портрете того, что видишь ты, — пожав плечами, сказал Макс.

— В таком случае что ты на нем видишь? Макс на мгновение задумался.

— Знаешь, я вовсе не хотел оскорбить тебя этим портретом. Кстати, он входит в мою частную коллекцию, и я не собираюсь расставаться с ним.

Макс встал и подошел к картине. София еще раз окинула полотно внимательным взглядом. На портрете она была моложе, ее влажные глаза блестели, на губах играла таинственная улыбка. В конце концов, Макс не пририсовал ей третье ухо, не удлинил нос, не изобразил беззубой…

Ее взгляд скользнул по фигуре изображенной женщины: полная грудь, округлые формы, отсутствие талии… София вдруг все поняла и ахнула.

— Ты… ты изобразил меня беременной!

Макс улыбнулся:

— После этой ночи, я надеюсь, моя фантазия станет реальностью.

Однако София не унималась.

— Зачем ты это сделал? Отвечай! — топнув ножкой, потребовала она. — Зачем ты изобразил меня на портрете беременной?

Макс отступил на шаг, любуясь портретом.

— Я хотел представить себе, какой бы ты была, если б я не уехал и мы продолжали бы жить вместе. Хорошо получилось, правда? — Он перевел взгляд с картины на Софию. — Ты всегда была для меня самой прекрасной женщиной на свете, дорогая. И всегда останешься ею.

Сердце Софии сразу же растаяло. Муж говорил так искренне, так проникновенно…