Карен Хокинс: Единственный мой

— Я больше никогда не солгу тебе и не нарушу данного слова.

— Макс, не надо…

В этот момент со стороны аллеи послышались смех и пьяные голоса. Кто-то приближался. Макс тихо чертыхнулся.

— Здесь нам не дадут спокойно поговорить, — сказал он. — Давай перейдем в другое место.

И он предложил Софии руку. Поколебавшись, она оперлась на нее. Они прошли дальше по дорожке, которая петляла между кустами. Свернув снова на огороженную с трех сторон живой изгородью площадку, они остановились. Этот уединенный уголок был очень похож на тот, который они недавно покинули. Однако он оказался занят.

Заметив целующуюся парочку, Макс дернул Софию за руку и увлек ее снова на дорожку. В глаза Софии бросилось платье, которое было на даме, находившейся в объятиях своего возлюбленного. Это был именно тот наряд, который она подарила кузине Шарлотте. Неужели кузина?.. Нет, в это невозможно поверить!

Макс тем временем подвел Софию к другому закутку, напоминавшему глубокую нишу в стене из кустарников. Однако и там расположилась парочка. Макс тихо извинился, а София, бросив взгляд через плечо, узнала в кавалере, страстно обнимавшем стройную даму, лорда Роксбери.

Боже! Похоже, весь сад Воксхолла был полон целующихся пар. И только она, София Истерли, не целовалась со своим любимым, хотя ей очень этого хотелось. Как несправедлива жизнь!

После Макс с Софией наткнулись еще на три парочки, прятавшиеся в укромных уголках сада. Макс вел Софию все дальше и дальше, и она в конце концов стала опасаться, что они заблудятся.

— Макс, ты знаешь, где мы сейчас находимся? — потеряв терпение, спросила она и резко остановилась.

— Конечно, — ответил он и потащил ее дальше.

Они еще несколько раз свернули и оказались в тупике. Перед ними возвышалась стена из подстриженного густого кустарника.

София тяжело вздохнула.

— Нам нужно спросить у кого-нибудь, как выйти из этого лабиринта.

— Я сам могу найти выход. Я хорошо представляю, где мы сейчас находимся, — заупрямился Макс.

— Зачем ты морочишь мне голову? Мы заблудились, и ты должен честно это признать!

— И не подумаю. — Он схватил ее за руку и потащил к другой дорожке. — Давай найдем место, где мы сможем спокойно поговорить.

Дорожка огибала высокую стену из кустарника. Обогнув ее, Макс с Софией оказались на огромной лужайке, заполненной веселой нарядной толпой. Люди прогуливались, смеясь и оживленно разговаривая.

— Проклятие, — пробормотал Макс.

София едва не расхохоталась и, чтобы сдержать смех, закашлялась.

— Думаю, здесь нам вряд ли удастся поговорить без свидетелей.

— Да. Здесь не поговоришь… — промолвил Макс и задумчиво взглянул на Софию. — Я знаю, что нам делать.

— Что?

— Давай поедем ко мне.

У Софии учащенно забилось сердце. Она не сразу ответила. Часть ее души сопротивлялась, однако другая была готова принять предложение мужа.

— Хорошо, — в конце концов глухо произнесла София и не узнала собственного голоса.

Они не заметили, как доехали до дома Макса. Поездка прошла словно в тумане.

— Пройдем в гостиную? — спросил Макс.

— Нет, сначала я хочу взглянуть на твои картины.

Он заколебался.

— Они в спальне. Там хорошее освещение.

Возможно, было бы лучше, если бы София немедленно уехала отсюда, однако она не тронулась с места. Она понимала, что наступило время окончательных решений, судьбоносного выбора. И пусть ее выбор принесет новое разочарование, это будет лучше, чем зияющая пустота внутри, которую она испытывала в течение двенадцати лет.

— Я не возражаю, давай поднимемся в твою спальню.

Макс бросил настороженный взгляд на жену и, не говоря ни слова, повел ее наверх. Они вошли в просторную комнату, которая одновременно служила спальней и мастерской. Одна стена была прорезана рядом окон, которые сейчас были занавешены. Обстановка была очень пестрой, яркой. На кровати лежало алое покрывало, на незаконченные работы были накинуты куски ткани насыщенного зеленого цвета, пол устилал ярко-синий ковер.

— Теперь я понимаю, почему ты работаешь здесь.

— Это станет еще более понятным, когда ты увидишь, как эту комнату заливает солнечный свет после полудня.

Макс стал зажигать лампы и светильники, стоявшие повсюду. София медленно обошла комнату, пощупала резьбу на деревянной спинке кровати, провела рукой по гладкой мраморной столешнице, на которой в беспорядке лежали кисти, а потом дотронулась до натянутого на подрамнике холста. У окна на мольберте стоял пейзаж, на котором было изображено поле, залитое летним солнцем.