Джулия Энн Лонг - Скандальный поцелуй

Очевидно, Полли была недостаточно проворна, когда наливала пиво. Потому что Джонатан нервно постукивал рукой по стойке бара. Он обернулся, и что-то в лице Майлса заставило его приподнять брови.

— Как это понимать? — поинтересовался Майлс. Он кивнул на мисс Брайтли и потянулся за своим плащом, висевшим на крючке у двери.

Майлс помедлил, увидев накидку Синтии, висевшую рядом. Это была самая обычная накидка — из серой шерсти, явно не новая, — но казалось, она обладала какой-то странной притягательностью.

Тут Джонатан взял у Полли свое пиво и сделал долгий шумный глоток, прежде чем тихо ответить:

— Не могу сказать точно. И Вайолет тоже не в курсе. Но я сопровождал их обеих из Лондона, и говорят, там была дуэль. Дело не стали предавать огласке — в конце концов, она была помолвлена с наследником графа Кортленда. Знаю только, что помолвка расторгнута, а она, похоже, стала неприкасаемой в Лондоне. Говорят, все отвергли ее, но никто толком не знает причины. А спрашивать у нее — это было бы не по-джентльменски. Я, во всяком случае, не пытался. Мне она нравится. С ней весело, — с беззаботной улыбкой добавил Джонатан. — Ручаюсь, Вайолет заманила ее сюда, чтобы устроить какую-нибудь проделку и дать ей шанс пообщаться с богатыми холостяками. Будь осторожен старина! Мисс Брайтли приехала по твою душу, — закончил брат жизнерадостным тоном. И тут же согнул указательный палец наподобие рыболовного крючка, сунул его в рот и потянул, вытаращив глаза.

Его смех еще не затих, когда Майлс распахнул дверь пивной. С грохотом захлопнув ее за собой, он зашагал по холмистой почве Суссекса.

Внезапно он ощутил ностальгию по более понятным ему опасностям бразильских джунглей.

Добравшись до дома, Майлс вручил свою шляпу и трость одному из слуг в роскошной ливрее и помедлил в холле, выложенном черно-белой мраморной плиткой, пытаясь представить себе настроение, с которым его предки проходили через эту дверь — хмельные после ночи, проведенной в трактире, ликующие после победы в сражении, скорбящие после похорон в местной церкви или только что обвенчавшиеся, предвкушающие брачную ночь. Рассказывали даже, что один из его передков пришел домой и пустил себе пулю в лоб.

Ему вдруг пришло в голову, что он впервые в жизни не имеет понятия, что чувствует. Всю свою жизнь он стремился к познанию окружающего мира, спокойно, методично и неумолимо разгадывая его тайны.

Но никогда прежде он не был загадкой для самого себя.

Майлс посмотрел на лестницу. Он мог бы подняться наверх, велеть своему камердинеру упаковать вещи и сбежать в Лондон, где он снимал квартиру.

Майлс уже сделал несколько решительных шагов к лестнице, но мысль о предстоящем прибытии леди Мидлбо заставила его замедлить шаг. Яркая брюнетка с роскошной фигурой, замужняя и скучающая, каким-то образом узнавшая о его сексуальных талантах и достаточно дерзкая, чтобы сообщить ему о своих намерениях, она была достаточно умна, так что сумела получить от его матери приглашение на этот прием. Одно только мысль о том, что сулила связь с ней, буквально пригвоздила Майлса к полу. В ней было все, что он находил желанным в женщинах.

Эти колебания оказались роковой ошибкой, давшей возможность его матери перехватить Майлса на полпути.

— Дорогой, твой отец хотел бы поговорить с тобой, — сообщила она, войдя в холл.

Майлс замер, неприятно удивленный. Мать же подставила ему щеку, и он, очнувшись, запечатлел сыновний поцелуй на ее мягкой надушенной щеке. И тут мать снова удивила его, расцеловав в обе щеки — словно она извинялась за тот факт, что ему придется говорить с отцом.

Он всегда ставил своего отца в тупик. Конечно, многие отпрыски состоятельных семейств баловались со скуки естественными науками, но Майлс, к огорчению отца, был решительно настроен стать энтомологом. «Насекомые и прочая чепуха» — так Айзайя Редмонд отзывался о деле всей его жизни. И Майлс знал, что если бы он не отправился в долгое путешествие, полное опасностей, лишений, встреч с людоедами и любвеобильными женщинами, разгуливающими с обнаженной грудью, то его отец считал бы, что он не оправдал его надежд.

Впрочем, до исчезновения Лайона это не имело ни малейшего значения.

Именно по этой причине отец упорно отказывался представить идею финансирования следующей экспедиции Майлса солидной группе инвесторов, объединенных в клуб «Меркюри». Но не было случая, чтобы Майлс не добился того, что он задумал. И он занялся поисками источников финансирования — стучался во все двери и даже попытался соблазнить этой идеей Калпеппера и Кука. Но время шло, не принося ощутимых результатов, и он начинал потихоньку отчаиваться.