Гэлен Фоули - Грешный и опасный

— Не трогай ее, Уилкинс, она не по своей воле. Пойдем. Если тебя не тянет блевать, в спальне есть ночной горшок.

Собственно говоря, до этой минуты Кейт не тошнило, но ужасающая вонь гардероба на время затмила все мысли о бегстве.

Донельзя счастливая, что снова может дышать свободно, она почти не заметила, как ее повели в противоположном направлении. Но прежде чем в голову пришла очередная идея побега, снизу раздался такой рев, что казалось, стены вот-вот рухнут.

— Как посмели вы ослушаться? Разве я не достаточно ясно выразился?!

Кейт застыла как вкопанная. Потом, немного овладев собой, оглянулась в сторону лестницы и побелела.

— Тратить мое время… так опозорить мое имя… Идиоты! Следовало бы повесить всю вашу шайку!

Стражники обменялись встревоженными взглядами, и Паркер ворчливо приказал ей не медлить. Ее протащили по темному коридору и остановились у массивной темной двери.

Один открыл ее, другой втолкнул туда Кейт.

— Устраивайся поудобнее.

Кейт споткнулась, но не упала.

— Погодите! Вы не можете оставить меня здесь.

— Простите, мисс, приказ. Скоро придет его светлость.

— Но я не…

Они захлопнули дверь перед ее носом.

— Эй!

— Эта дурочка разговаривает сама с собой, — хмыкнул Уилкинс.

— А, не наше это дело.

Услышав, как поворачивается в скважине ключ, Кейт рванулась вперед, налегла на дверь и принялась в нее колотить.

— Вернитесь! Вы не понимаете! Пожалуйста! Мистер Паркер! Выпустите меня!

Тишина.

Они уже ушли?

Она быстро встала на колени и всмотрелась в замочную скважину.

Темнота. Слышались только размеренные шаги удалявшихся стражников.

— О Боже, — прошептала Кейт.

И только тогда она заметила, что комната, в которую ее привели, восхитительно теплая. Чувствуя, как отходят ее онемевшие ноги, она подняла голову и потихоньку отползла от замочной скважины. Сладостное тепло постепенно распространялось по замерзшему телу; Кейт осторожно повернулась и оглядела комнату герцога.

К ее удивлению, здесь оказалось не так уж плохо. Ничуть не похоже на тюремную камеру. И она не увидела ни одного орудия пытки. Никаких луж крови на полу. Жизнерадостный огонь в очаге отбрасывал веселые отблески на обшитую темными панелями комнату, отчего она казалась неожиданно уютной.

Огонь завораживал ее. Притягивал. И она пошла к очагу по толстому ковру с затейливым узором. И не остановилась, пока не встала на согревшиеся сланцевые плиты, благодарно вздыхая, когда жар стал распространяться по ногам через замерзшие ступни. Тепло. Наконец!

Обхватив себя руками; она глянула на кожаное кресло, стоявшее перед камином. На сиденье было небрежно брошено роскошное белое меховое покрывало.

Против такого соблазна устоять невозможно!

В следующую секунду она свернулась клубочком в кресле, залезла под покрывало и сказала себе, что, как только согреется, соберется с мыслями и найдет способ сбежать.

При мысли о побеге в этот жестокий холод ей захотелось плакать. Но пока что ей необходимо несколько минут, чтобы восстановить силы.

Сейчас она придумает план…

Она не понимала одного: именно холод не давал ей заснуть и удерживал на грани сознания, именно холод сдерживал действие опия. Тепло, благословенное тепло убаюкало ее.

Шло время… Она неожиданно встрепенулась, только сейчас осознав, что заснула.

Несчастье!

Рассерженно отбросив покрывало, Кейт, с сильно колотящимся сердцем, немного помедлила, глубоко вздохнула и представила, какой ужас ожидал бы ее, если бы она не пришла в себя.

Господи, что ей делать? Как бы он ни был красив, она не позволит этому человеку взять ее силой!

Не зная, сколько времени прошло, она огляделась в поисках часов и впервые увидела гигантскую кровать, прятавшуюся в полутьме в дальнем конце комнаты.

Кейт долго смотрела на резные, почерневшие от времени столбики и алые бархатные занавески. По ее спине пробежал холодный озноб. Вот оно, место ее бесчестия. Но даже сейчас ее инстинктивно тянуло туда. Кровать герцога была самим воплощением теплой, роскошной мягкости и безопасности. Подушки, одеяла — все манило ее, обещая несказанные наслаждения.

Нет. Она не настолько слаба.

Кейт снова повернулась и покачала головой.

Усилием воли игнорируя кровать, она снова опустилась в кресло и завернулась в покрывало, все еще обещая себе, что через минуту поищет выход, но посмотрела в огонь и пляшущие языки скоро заворожили ее. Все остальное потеряло смысл. Комната пьяно покачивалась, воскрешая детские воспоминания о прошедших, самых счастливых, днях ее жизни, когда она жила на борту отцовского корабля.