Джанет Линфорд - «Роза пирата»

– Не огорчайтесь, милочка, – стала успокаивать ее няня, – ваши желтые ленты тоже очень красивы. И потом надо поторапливаться, а то обед остынет.

– Но желтые ленты – старые, – снова разрыдалась Люсинда, – а я хочу новые! Я хочу красные ленты!

Няня вопросительно посмотрела на Марджери. Девушка не знала, что ей делать, и была очень расстроена. Обе они повернулись к Розалинде.

– Принеси красные ленты, Марджери, – обратилась Розалинда к служанке, села на табурет и поманила к себе Люсинду.

– Иди ко мне, Люсинда, я тебе что-то скажу. Девочка подошла, устроилась у нее на коленях и доверчиво заглянула в глаза.

– Ты можешь сегодня вечером надеть красные ленты – серьезно сказала Роз, – но после этого мы уберем их до следующего месяца. Весь июнь ты должна носить желтые ленты, и лишь потом можно снова взять красные. Сегодня мы просто делаем исключение. Ты меня поняла?

– Да, Розалинда, – кротко прошептала девочка. А не могла бы я в виде исключения также носить их и по воскресеньям?

– Нет, дорогая, – Розалинда шутливо коснулась пальцем кончика носа девочки, но взгляд ее остался непреклонным, – а завтра, когда будешь заниматься рукоделием, ты вышьешь к тому же лишний узор. Надо же как-то заслужить право надеть сегодня вечером новые ленты!

– Лишний узор, – захныкала Люсинда, собираясь расплакаться, – это слишком жестоко!

– Вполне равноценный обмен, – старшая сестра была неумолима.

В это время в комнату вошла няня с красными лентами, и девочка сразу притихла.

Розалинда стала причесывать сестру.

– А где Анжи? – спросила она Марджери, завязав ленты Люсинде.

Анжи уже давно одета. Я разрешила ей пойти на кухню буквально на несколько минут.

– Ох, Марджери, по-моему, ты зря ее отпустила.

Розалинда не могла не проверить, что творится на кухне. Слуги непрерывно ссорятся с людьми, которых нанял отец. Удивительно будет, если дело не кончится дракой. А маме так тяжело сейчас! Она самозабвенно ухаживает за отцом, следит, чтобы он выполнял все предписания врача. У нее неважный цвет лица в последнее время… Нужно поторапливаться, чтобы все успеть… Неуверенные детские шаги отвлекли девушку от невеселых дум: в дверях стояла трехлетняя малышка Анжелика и обворожительно улыбалась, размахивая большой ложкой из-под джема. Няня и Марджери смотрели на девочку в немом оцепенении. Ее самое нарядное платье было измазано джемом.

Розалинда застонала от отчаяния. Тем не менее все, как всегда, с надеждой смотрели только на нее.

– Да… Здесь уже ничего не поделаешь, – Розалинда быстро схватила сестричку за руку. – Анжи, тебя и двух минут нельзя оставить без присмотра. Что ты натворила?

– Это все джем виноват, – уверенно сказала малышка, с надеждой глядя на старшую сестру.

– Виноват джем, а мыть тебя должна я, – сказала Розалинда, увлекая за собой девочку. В своей комнате она намочила испачканную одежду водой из кувшина. – С тобой надо держать ухо востро: никогда не знаешь, в какую неприятную историю ты попадешь. Где ты их только выискиваешь?

– Это они выискивают меня.

Роз отмывала руки сестре и старалась спрятать улыбку.

– Что случилось, Рози? – прошепелявила Анжелика.

Дрожь пробежала по телу девушки, когда она услышала это имя. Рози, Роз… Розалинда мгновенно вспомнила таинственного незнакомца в лавке, назвавшего ее Розой.

– Ничего не случилось, дорогая. – И она поцеловала малышку в мягкую щечку. – Просто я думаю о наших именах.

– А что ты о них думаешь?

– Ничего особенного. Удивляюсь только, как это мы умудрились назвать тебя Ангелом.

Было уже около двух часов пополудни, когда Розалинда наконец управилась с детьми, переодела Анжелику и пошла проверить слуг. На кухне царила тревожная атмосфера: люди возбужденно перешептывались, из разных углов доносились обрывки разговоров о Морских Бродягах. Розалинда стала их успокаивать, убеждая не ссориться, не волноваться и – что самое главное – не верить сплетням о пиратах. В конце концов волнение понемногу улеглось, и только тогда Розалинда почувствовала себя вправе приступить к обеду.

Войдя в обеденный зал, она сразу же подошла к отцу и преклонила перед ним колени. Господин Генри Кэвендиш восседал на старинном стуле с высокой резной спинкой. Он благословил старшую дочь и после этого жестом разрешил всем остальным занять свои места за столом. Роз быстро проскользнула на свое место и сидела, отрешенно опустив голову на протяжении всей молитвы: она надеялась избежать неприятного разговора о кружеве. Однако ей не повезло.