Как зачарованная смотрела она на сильную мужскую руку с мозолями от рукоятки шпаги. Казалось, это длилось целую вечность. Наконец он взял ее ладонь, перевернул и высыпал остальные золотые монеты.
– Вам недостает совсем иного. – Голос его стал глухим. – Но об этом мы поговорим в следующий раз.
Розалинде почти всегда было неприятно ощущать близкое присутствие мужчин рядом с собой. Но от этого незнакомца исходил такой приятный, такой будоражащий аромат мускуса, кожи и чего-то еще неведомого, что внутри у нее все напряглось. Властным движением он зажал ее ладонь с монетам и отступил на шаг.
– Будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду? – потребовала она. – Не очень-то вежливо делать такие намеки.
Кристофер чуть наклонил голову и задумался. Что имел в виду? Этого он, конечно, не мог произнести вслух. Он имел в виду то, что она прелестна и свежа, как бутон цветка на рассвете. Сидит в этой лавке, спрятанная ото всех, как будто в ожидании именно его, и именно сегодня.
Кристофер отогнал от себя эти мысли. В прошлом году он дал себе зарок не иметь дела с женщинами и пока твердо следовал ему. Однако эта серьезная девушка с лицом ангела, эти злосчастные ящики с кружевом… Нет, сегодня он совершал абсолютно необъяснимые поступки.
– Вы правы, – в конце концов ответил он, – Я не слишком вежлив. Просто я считаю вежливость бесполезным качеством, – он пожал плечами. – Но это – мой самый большой недостаток.
Услышав эти слова, Розалинда снова невольно улыбнулась. А он продолжал:
– Я могу поклясться, что вы улыбаетесь крайне редко и почти никогда не смеетесь, – он указал пальцем на ее лоб. – А когда я вошел, вы были обеспокоены и печальны.
– Я улыбаюсь, когда есть чему улыбаться…
– Но это случается крайне редко, – закончил он ее фразу. – Очень обидно. Особенно для такой юной особы.
– Вы со мной разговариваете, как с ребенком, – Розалинда отвернулась и стала пересчитывать монеты, демонстративно бросая каждую по отдельности в специальный ящичек. – А мне уже, между прочим, двадцать один год.
– Двадцать один? – с сомнением переспросил он.
– Да… осенью мне исполнится двадцать один год.
Его рассмешило это уточнение:
– Значит, хмурый взгляд принадлежит не вам, а кому-то еще, кто во много раз старше. Я в этом нисколько не сомневаюсь. А вот улыбка, – он выдержал паузу, – улыбка наверняка ваша.
Розалинда метнула на него сердитый взгляд. «Сейчас последуют какие-нибудь бессмысленные комплименты и глупые признания», – подумала она. Сколько ей уже пришлось выслушать этих пустых признаний от разных мужчин!
Но незнакомец все так же невозмутимо смотрел на нее. И только обволакивающее тепло исходило от всего его существа.
– Обещайте не подшучивать надо мной!
– А я и не шучу. Просто хочу видеть вас веселой и счастливой.
– Вы позволяете себе слишком много, сэр. Моя личная жизнь вас абсолютно не касается. – Розалинда жестко поставила его на место.
– Прошу вас, не обижайтесь. – Незнакомец взял ее руку в свои ладони и нежно сжал. – Запомните одну простую вещь: чье-то лицо становится открытой книгой лишь в том случае, если кому-нибудь станет очень интересно читать его.
Розалинда отвернулась и едва справилась с охватившим ее смущением.
– Вы не должны так говорить, сэр.
– Почему вы так несправедливы ко мне? Ведь я ровным счетом не сделал вам ничего дурного!
Ей было нечего возразить на это. Ей, которая никогда не лезла за словом в карман, на сей раз пришлось промолчать.
– Верьте мне, прошу вас, – нежно произнес он.
– Верить вам? В чем и с какой стати? – Она вырвала руку и стала приводить в порядок прилавок. – Вы говорите загадками. А у меня нет ни времени, ни настроения разгадывать их. И вообще, почему вы не уходите?
– Неужели вы всегда отрицаете вещи, которых не понимаете? В высшей степени неразумно, мисс. Хочешь не хочешь, а когда-нибудь все равно придется разбираться. Я лишь хотел немного помочь вам в этом, – он рассмеялся. – Но, к сожалению, должен идти. И прежде чем уйти, я угадаю ваше имя.
Розалинде сделалось не по себе. Этот дерзкий человек брал на себя смелость угадать ее имя! Она скрестила руки на груди и стала наблюдать за ним. Кристофер целую минуту вглядывался в ее лицо.
– Роза, – наконец вымолвил он и остановился. – Кожа нежная, как лепесток розы. Глаза светятся и блестят, как росинки. Нет, ни одно другое имя так не подходит вам, как Роза.
Он стоял прямо против нее и, казалось, был очень доволен собой.
Читать дальше