Кэтрин Андерсон: Талисман

Плечи Эми затряслись от рыданий.

— Я не забуду. Я буду скучать о тебе, Лоретта. Очень сильно.

Лоретта еще крепче сжала ее в объятиях.

— Может быть, настанет день, когда мы снова будем вместе. Ты должна подержать на руках моего ребенка!

— Может быть, после того, как Быстрая Антилопа придет за мной, — вымолвила Эми сквозь слезы и вырвалась из ее объятий. — Ты скажешь ему, не так ли? Что я не забыла своих обещаний ему? Что я буду ждать его?

— Я скажу ему.

— Тебе надо идти. — Эми погладила ее по щеке. — Иди! А то как бы Охотник не ушел!

Лоретта с сожалением посмотрела в направлении фургонов.

— Скажи тете Рейчел, что…

— Она знает, ноя скажу ей все равно.

Лоретта коснулась щеки Эми, пытаясь улыбнуться, но опасаясь, что не справится.

— До свидания!

Слова прощания сопровождали Лоретту, когда она пошла в темноту. «До свидания». Когда фургоны остались далеко позади, она почувствовала себя такой одинокой, как никогда раньше. Лунный свет заливал равнину. Лоретта медленно огляделась, но никого не увидела. Если Охотник был здесь, почему он не появлялся?

Зов койота снова взвился к небесам. Лоретта повернулась в том направлении, откуда исходил звук, и побежала к холму. Когда она взобралась по склону, из темноты выступил Охотник, высокий и темный. Волосы его трепетали на ветру. Верхняя часть груди и плечо были перевязаны крест-накрест полосами ткани. Ситец и миткаль.

Замедлив шаги, она направилась к нему, но остановилась. Захочет ли он ее как свою женщину теперь? Так много всего случилось после того, как они виделись в последний раз. Так много боли и горя. Его лицо было в тени, поэтому она ничего не могла определить по выражению лица.

Когда Лоретта остановилась на расстоянии нескольких футов от него, сердце Охотника замерло, а потом бешено заколотилось. Глядя на нее в серебристой темноте, он видел tosi женщину в tosi одежде. Ее бледная кожа и золотистые волосы освещались лучами луны команчей. Точно как предсказывалось в пророчестве, они стояли на высоком холме — она на земле tosi tivo, он, команч до самых костей, на земле своего Народа. Большое расстояние разделяло их, расстояние, перекинуть мост через которое было гораздо труднее, чем преодолеть несколько футов, разделявших их.

Охотнику многое хотелось сказать, но, что бы он ни сказал — этого было бы недостаточно. В этот момент он осознал, что большой каньон, наполненный кровью, был не разрывом земной поверхности, но разрывом в их сердцах. В глазах Лоретты была боль, которая пронизывала все его существо. Он знал, что такая же боль была в его собственных глазах. Его отец, Девушка Высокой Травы, ее родители. Стольких людей они потеряли.

— С тобой все в порядке? — спросила она. Охотник был очень слаб от потери крови. Плечо его горело так, как будто в него погрузили раскаленные докрасна угли.

— Я чувствую себя хорошо. Ты пришла, да? У нас есть много, о чем мы должны поговорить.

— Я видела след копыта твоего хорошего друга на ферме Бартлеттов, — сказала она дрожащим голосом. — Женщина и две маленькие девочки были убиты. Я знаю, что ты был там.

Охотник закрыл глаза. Если бы только он мог с такой же легкостью ликвидировать расстояние, разделявшее их, и заключить ее в свои объятия, но боязнь быть отвергнутым удержала его.

— Маленькая, я…

— Не надо! — Она подняла руку. — Не говори ничего, Охотник. — Рука дрожала, когда она опустила ее. — Я не хочу, чтобы ты объяснял что-либо, правда не хочу. В этом нет никакой необходимости.

Необходимость была большая. Охотник опустил глаза, пытаясь найти подходящие слова. Ничего не приходило ему в голову.

— Я пришел на ферму после. Я говорю правду.

Встретив ее взор, Охотник попытался прочитать ее мысли. Что, если она не поверила ему? Когда он попытался представить себе жизнь без нее, ему виделась только пустота. Она должна поверить ему.

В страхе, подобного которому он никогда в жизни не испытывал, он протянул ей руку с раскрытой ладонью, обращенной вверх. В течение минуты, которой, казалось, не будет конца, она смотрела на вытянутые пальцы его руки, а затем с приглушенным криком бросилась к нему. Когда их руки встретились, Охотник обнял ее хрупкое тело здоровой рукой и прижал к груди с такой силой, что испугался раздавить ее. «Цветы весенней порой. Мягкая, как мех кролика. Теплая, как солнечный свет». Дыхание его было перехвачено рыданиями.

— Твое плечо. Тебе больно.

— Все в порядке. — Это не было ложью. Боль теперь отступила и казалась далекой, как ястреб, поднявшийся в поднебесье и описывающий там круги. Позже она вернется и начнет терзать его плоть, но теперь он мог игнорировать ее. Охотник припал лицом к изгибу ее шеи, его любимое место. Столько ночей ему снилось это, когда он стремился к ней. Его глаза наполнились слезами, и дрожь пробежала по всему телу. — Я имею большую любовь к тебе, маленькая. Такую большую любовь.